Темы: ВсеРезюмеФилософияР�сторияАналитикаЛитератураПублицистикаЖурналистикаПсихологияЮриспруденцияРецензииР�нформатика

Автор(соавтор): Все????? ?????Евгений ЯсеновДмитрий КорниловMysleformaКрыжановская Рћ.Рђ.Малюга Р®.Рђ.

Издательства: Все4student.ruAmesde.wikipedia.orgKM.ru-ОбразованиеАПНВестник МГУВестник СГУТиКДВикипедияВовремя.info., КиевГазета СНГГражданинЕвразийский вестникЕвропаЕдиная Р СѓСЃСЊР�РђРђ Р РђРќР�звестияР�Р·Рґ-РІРѕ "Р­РєСЃРјРѕ,"Р�нститут стран СНГКлиоКомментарии.СЂСѓРљРѕРјРјСѓРЅРёСЃС‚ Донбасса.Кто есть ктоНовый Регион,КиевПолитический классРБР�Р СѓСЃСЃРєРёР№ журналТрадицияТюменский госунивер.Украина.СЂСѓР­С…Рѕ РњРѕСЃРєРІС‹

Год: Все201220102009200820072006200320022001200019991997199319921991

Аннотации:

Информация:

Путешествие в "страну негодяев" или Хроника распада.
(Репортаж в диалогах, репликах и речах).

Спят курганы темные?

У каждого человека есть место на Земле, где он испытывает, по определению Н.М. Амосова, ощущение “душевного комфорта”. Есть такое место и меня. Я – человек с донецкого бульвара Пушкина. И с этим ничего не поделаешь: для одних московский Арбат – “религия”, другие ищут “черный пистолет” “на Большом Каретном”, третьи воспевают белые березы и нежные васильки Рязанщины (помните, у Есенина: “Где ты, где ты, отчий дом, / Гревший спину за бугром?”). Для меня понятие “Родина” – вещь сугубо конкретная. Я – донбассовец, дончанин, человек с бульвара Пушкина. Здесь, на бульваре Пушкина я могу находиться часами: сидеть и бросать нескромные взгляды сквозь легкие платьица (конечно, самых красивых в мире) донецких девушек; ходить и прислушиваться к мерному ритму стихов местных бардов и менестрелей; стоять и смотреть на пестрые холсты уличных художников. Здесь мне хорошо. Здесь – уютно. Здесь – родина.

И вот, летом 1999 года мне пришлось побывать на донецкой земле. По заданию одного из столичных институтов я проводил там исследование “этносоциальной и этнополитической ситуации накануне Президентских выборов”. Нужно ли говорить, с каким душевным трепетом я спрыгнул на перрон вокзала с подножки поезда “Москва-Мариуполь”? Я ждал встречи со старинными друзьями, собирался посетить могилу матери, надеялся зайти в “alma mater” – Донецкий университет. Все это сделать мне удалось. Но вот только ощущение “душевного комфорта”… Испытал ли я его в этот приезд?

Чехарда мыслей, недобрые предчувствия, душевная сумятица – вот, что сопровождало меня в этой поездке.

Через месяц я вернулся в Москву. Опять столичная сутолока, беспрерывно трещащий телефон, миллионы дел и мириады встреч. Все как обычно. Но что-то мне все время не давало покоя, что-то будоражило мысли, отгоняло сон.

Что это? Понял! Вот главная мысль:
Все, что сегодня происходит в Донбассе, завтра непременно случиться в Москве.
Я теперь это точно знаю.
Я в том этом убежден.
И об этом обязательно нужно рассказать людям!

Так появился этот текст.

Нужно сказать, что ни в России, ни на Украине нет регионов, аналогичных Донецкому. В Донбассе (а это, в сущности, Донецкая и Луганская области, Юго-восток Украины) проживают 6079064 человек. Здесь самая высокая на Украине плотность населения (191 чел./кв.м). В количественном отношении, Донбасс – самое обжитое место на Украине. Даже Киев и Киевская область (2007841 человек) по этому показателю значительно уступают Донецку и Луганску. Не случайно, на Украине говорят, что именно донбассовцы и днепропетровцы “назначили” Л. Кучму Президентом Украины: Днепропетровск его “выдвинул”, а Донецк – “избрал”.

В Донецкой, Запорожской, Луганской, Днепропетровской и Харьковской областях сосредоточена значительная часть украинской промышленности (41,6%- такова доля этих регионов в объеме промышленного производства на Украине). Черная и цветная металлургия (“Азовсталь”, Донецкий, Енакиевский, Макеевский, др. металлургические комбинаты), тяжелое машиностроение (Донецкий машиностоительный завод, др.), химическая промышленность (помните спонсора горловской команды в игре “Брейн –ринг”, химический концерн “Стирол”? Это далеко не единственное предприятие химпрома в Донецком регионе!), добыча каменной соли (Артемовское и Славянское месторождения), легкая и пищевая промышленность, портовое хозяйство (Мариупольский морской порт), энергетика (Углегорская, Старобешевская, Кураховская ГРЭС и др.) и, конечно, угольная отрасль – вот главные составляющие экономики Донбасса, а вместе с ним, в значительной мере, и всей Украины. В лучшие свои годы Донбасс поставлял 70% сырья всей Российской Империи. И сегодня Донецкая железная дорога, всего только одна из шести крупных веток суверенной Украины, осуществляет до 60% грузоперевозок во всей стране. Такова – реальность.

Донбасс и сегодня один из самых крупных экономических, политических, культурных, финансовых центров Украины.

Киевскую Русь современники называли “Гардарикой” (страной городов). Донбасс - современная украинская Гардарика. В Донецкой области 49 городов. Среди них такие крупные, как Макеевка, Горловка, Мариуполь, Краматорск, Славянск. В каждом из этих населенных пунктов живет чуть меньше или гораздо больше полумиллиона человек. В сущности, вся территория Донбасса представляет собой, как бы, один большой мегаполис: выезжая из Донецка, вы тут же попадаете в Макеевку, пересекая городскую черту Макеевки, сразу же оказываетесь в Харцызке, и так далее, вплоть до административной границы Донецкой области. Примерно 90% населения шахтерского края живут в крупных и, так называемых, “малых шахтерских” городах.

География Донбасса предельно разнообразна. По территории Донбасса текут многоводные реки (Кальмиус, Кальчик, Северский Донец, Казенный торец, Грузкой Еланчик, Мокрые Ялы, др.), тут и там здесь “натыкаешься” на рукотворные “озера” - водохранилища (Кураховское, Макеевское, Донецкое моря, др.), несколько реже, но попадаются в Донбассе и леса (знаменитый Великоанадольский лес, Славянский лесной массив), и, конечно, Донбасс знаменит своими степями (здесь в древности располагалось историческое “Дикое Поле”, Дешт-и-Кипчак – “Половецкая степь”, - так называли ее средневековые арабы), горами (Донецкий кряж, Меловые горы на Севере области), и пресноводным (точнее: “слабосоленым”) морем (Азовским; Южный Донбасс).

На Севере Донбасс (Луганская область) граничит с Воронежской и Белгородской областями. На Западе – с Харьковской, Днепропетровской и Запорожской. На Востоке – с Ростовской (Ростов-на-Дону) областью. На Юге – выходит к Азовскому морю.

Животный мир Донецкого региона не менее пестр, чем его ландшафт. Крачки, чайки у моря, суслики, ящерицы в разломах Донецкого кряжа, белки, лисицы, куницы в лесах и степях – все эти существа я неоднократно встречал в своих путешествиях по Донбассу.

Кто только не жил на этой земле! Киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, готы, болгары, авары, хазары, печенеги, торки. В “исторические времена” здесь “промышляли” разбоем крымские татары, приазовские турки, удалые черкесы (так русские называли в то время украинцев), строили свои заимки запорожцы и донцы, их объезжала дозором белгородская и воронежская “государева стража”. В средине XVII века права на эти земли предъявил Богдан Хмельницкий. В средине XYIII – их оспорили (последовательно) Елизавета Петровна и Екатерина II. В реальности, эта территория не принадлежала никому; это всегда была общая земля: “земля божья”. Здесь во все времена жили самые разные племена и народности. Это была, как сейчас говориться, “зона межэтнических контактов” - малонаселенный анклав на пересечении границ Крымского ханства, Области Войска Донского и Запорожской Сечи. В средине XYIII века в Донбассе нашли каменный уголь, а в Кривом Рогу – железную руду. В XIX веке на Юге Российской Империи начался “промышленный бум”. Сюда устремились люди во всех концов необъятной страны. Так на территории Донецкого края сложилась “этническая чересполосица”, которая сохраняется здесь, и по сей день

Так, если вы откроете какой-нибудь недавно изданный на Украине этнографический справочник, то обнаружите там, что чуть больше 40% населения Донбасса составляют русские, примерно 40% - украинцы, 10% (в сумме) - греки, немцы, татары, цыгане, представители народов Кавказа и Закавказья, евреи, поляки, и т.д., и т.п. Все это верные цифры. Но они слабо отражают реальную этническую ситуацию в регионе.

Дело в том, что украинцев в Донбассе, как самостоятельной этнической единицы, с моей точки зрения, вовсе нет. Или – если стараться быть предельно корректным - их там (как, впрочем, и русских, и евреев, и поляков, и т.д.) мизерное количество. И вот почему.

Исторически сложилось так, что на Украине этнические украинцы редко поселялись в крупных промышленных центрах. Здоровый украинский крестьянский дух плохо сочетался с городской суетой, скученностью, мельтешением, агрессивностью. В городах, чаще всего, поселялись русские, поляки, немцы, татары, евреи. Если, в незапамятные времена, какой-нибудь Павло Поперечный, по воле обстоятельств, переезжал в уездный или губернский город (по украински: “мисто”), он там довольно быстро забывал о своей национальности, начинал говорить на общеупотребимом русском языке (внося, конечно, в него свой стиль мышления, свой акцент, свой говор, присущую украинскому языку образность, проч.) и перенимал специфическую городскую и производственную культуру. Донбасс – страна малых и крупных промышленных городов. И интернациональная русскоязычная городская среда в этих краях во все времена оказывала превалирующее влияние на формирование этнического облика донбассовца.

С другой стороны, в период формирования Донбасса, как специфического угледобывающего региона (то есть в период, когда формировался современный этническая структура Донбасса), донецкое село, в этническом отношении, существенно отличалось от киевского, или, скажем, днепропетровского. В те времена (впрочем, как и поныне) донецкое село, в значительной своей части, являлось (и остается) греческим или немецким. И немцы, и греки-эллины, и греко-татары (два разновременных потока греческой колонизации донецких земель, отличающихся друг от друга, в том числе, и в языковом отношении) – это замкнутые этнические образования. Эти народы неохотно пускали в свою среду “людей со стороны”. Поэтому этнических украинцы в Донбассе практически не находили для себя места в привычном (пользуясь термином Л.Н. Гумилева) “витальном ландшафте”. Они не приживались ни в городе, ни на селе.

В итоге, в Донбассе сложилась такая ситуация, при которой, при заполнении анкет, 40% жителей называют себя русскими, а 40% - украинцами, а фактически, ни те, ни другие таковыми не являются.

Кто же живет в Донбассе?

В Донбассе живут донбассовцы - особый этнический конгломерат, представители которого говорят на, так называемом, “суржике” (русском языке с фрикативным “г”, неправильными ударениями и неизбежными украинизмами; существует также и неповторимая мелодика донецкой речи: очень хорошо эти интонации воспроизводил Л. Быков в фильмах “В бой идут одни “старики”, “Максим Перепелица”, проч.), предельно негативно относятся к политике насильственной “украинизации”, которую проводит в крае официальный Киев, не приемлют националистическую идеологию, проповедуемую украинским Западом.

В этническом отношении, Донбасс – малая модель СССР. И в этом утверждении нет ни капли преувеличения

В качестве специфической этнической группы, донбассовцы являются носителями своеобразного психического облика, или, как сейчас принято говорить: менталитета. Донецкий стиль мышления, по основным своим характеристикам, не совпадает ни с украинским, ни с российским. Для того, чтобы понять как (посредством каких категорий) мыслят донбассовцы, для того, чтобы вникнуть в мотивацию их поступков, нужно иметь ввиду тот безусловный факт, что Донбасс, – это, прежде всего и главным образом, конечно, шахты. Металлурги, энергетики, химики, транспортники – все эти люди в Донбассе делают свое дело, что называется, “от шахты”; животноводы, полеводы, портные, обувщики, журналисты, ученые, учителя большую часть времени трудятся “для шахты”. Шахта в Донецке все: и уклад жизни, и источник пропитания, и предмет заботы, и сфера приложения творческой энергии. Без шахты - нет Донбасса!

И чтобы понять Донбасс, нужно узнать шахту.

А что такое шахта? Шахта – это, прежде всего, ежедневный, буквально каторжный труд. Нередко по колено в воде, согнувшись “в три погибели”, где - пешком, где – ползком, часами шахтер добирается до своего рабочего места. А там – кому как повезло: кто – за рычаги комбайна, кто – на транспортер, а кому – и обушком пять-шесть часов кряду, без остановки. Зимою утром шахтер спускается в шахту – солнце еще не взошло, вечером поднимается “на гора” – уже закатилось. И так: изо дня в день, пока смена не перемениться. Прибавьте к этому вечную сырость, нередко неважное освещение, высокую загазованность. А обвалы? А взрывы метана? А гибель товарищей? А бесконечные бессонные ночи шахтерских жен и матерей: вернется ли сегодня кормилец с работы или останется навсегда в своем мрачном “погребе”? Вот так добывается “черное золото”! И так формируется донецкий характер.

За свой, без преувеличения, подвижнический труд шахтеры привыкли получать высокую оплату. В годы “застоя” на лучших шахтах Донбасса оклад в 500, 700, 900, и даже в 1500 рублей не был чем-то чрезвычайным.

Шахтерский труд – труд коллективный. Пьяного шахтера или “гулену” “с устатка” не пустят под землю. На шахте нельзя опоздать на смену: из-за пьяницы не будут задерживать клеть. “Боишься обвала, – не суйся в шахту: подведешь и себя, и товарищей!” - гласит шахтерская заповедь. “Если не умеешь находить общий язык с коллективом – в шахте тебе не работать!” – говорят опытные шахтеры. “В шахте нужно “вкалывать”: от твоей работы зависит заработок бригады!” - об этом правиле в Донбассе знает даже младенец. “Хочешь жить – старайся думать!” - слышал я от своего друга, много лет проработавшего в забое (место, где, собственно, и добывается “горючий камень”). Безответственный, недисциплинированный, несообразительный, неуживчивый человек, трус и лентяй долго не удержаться в шахтерской бригаде. Шахтеры – народ, по определению, “простой” и с тунеядцами обходиться без излишних сантиментов. При случае, и “прогонные” “выпишут” не задумываясь особенно!

Шахтер привык гордиться своей профессией, своей семьей, своим Донбассом, своим достатком. Впитанное с молоком матери уважение к самому себе, открытость, смелость, инициативность, коммуникабельность, смекалка, особый мягкий донецкий юмор – вот лучшие черты донецкого характера.

Но есть и худшие. В свободное от работы время, шахтер, как правило, не дурак выпить. А выпив “лишку”, любит покуражиться, покуролесить и даже подраться. В Донецке драки на танцах – обычное явление. Дерутся и “квартал на квартал”, и “улица на улицу”, и “район на район”. Правда, дерутся как-то без ожесточения, незлобиво, как правило, без серьезных последствий, просто от избытка сил или, как говориться, “потому, что погода хорошая”! Я помню, в эпоху “ранней перестройки”, на День Шахтера (самый радостный донецкий праздник; его, как я знаю, отмечают, даже те донбассовцы, которые уже по двадцать лет живут в Москве) в малых шахтерских городах пьяные подолгу валялись на улицах, а мелкие потасовки случались даже в самых, что ни на есть “общественных местах”: в помещениях городских кинотеатров, в пешеходных переходах, в центральном сквере города. Никто ни пьяных, ни дерущихся не беспокоил. Все к этому привыкли. Это – быт.

Шахтеры – народ смекалистый, но не очень умный. В политической борьбе они частенько отстаивают сугубо профессиональные интересы, нимало не заботясь о том, что своими действиями могут подорвать экономику края, и даже собственной отрасли.

(Характерный пример: в период моего пребывания в Донецке несколько шахтеров на одной из угольных шахт не вышли из забоя, требуя лично для себя выплаты годовой задолженности по заработной плате. В конечном счете, деньги они получили. Между тем, тот факт, что, скажем, здравоохранение в Донецкой области в этом году финансируется от минимально необходимого объема только на 50,8%, образование – 65,5%, а культура – на 37% донецкие забастовщики в тот момент сознательно проигнорировали. Возникает вопрос: неужели шахтеры, которые, путем тяжких лишений, “выбили” у “власть имущих” свои собственные, честно заработанные деньги, гарантировали себя тем самым от, например, профессиональных болезней или, допустим, их дети в этой связи перестали ходить в школу, театр? Очевидно – нет! Узость политического и экономического кругозора – вот что характеризует шахтерское движение на всех этапах его существования. И примеров тому можно привести во множестве).

Шахтеры не доверяют интеллигенции. При общении с властями они, как правило, предпочитают выдвигать “парламентеров” из своей среды. Шахтерских “ходоков” нередко обманывают (а иногда, быть может, и просто “покупают”). Но, и в каждом следующем производственном конфликте шахтеры, с упрямством осла Ходжи Насредина, отвергают помощь юристов, экономистов, управленцев. И события всякий раз развиваются по той же схеме.

Шахтеры не любят “бумагу”. Зато они безусловно верят “слову”. Поэтому на шахтерских митингах частенько “выкликают” местное и столичное начальство. Бывает, что руководство приезжает. Обещает, клянется, “бьет себя в грудь”. Затем власти производят очередную “кадровую перестановку”: конкретного начальника “переводят на новую должность”. И все начинается сызнова.

Шахтер, как правило, - человек хозяйственный. Обычно имеет собственный дом, машину (чаще мотоцикл), небольшую дачку, где проводит многие выходные. Квартиры шахтеры не любят. Презрительно называют их “этажами”. “А ты, что: до сих пор “на этажах” живешь?” - нередко услышишь на шахтном дворе. Поэтому в Донбассе много шахтерских поселков. В поселках живет основная часть “настоящих” шахтеров. В поселках можно встретить и допотопные “мазанки” (здесь живет нерадивый шахтер) и добротные пятистенные дома (их строит “Хозяин”; именно так: уважительно и с заглавной буквы называют зажиточных шахтеров соседи). Обязательный элемент поселкового интерьера – живописные палисадники. Все шахтеры любят природу (видимо, под землей им наскучил индустриальный пейзаж) и не жалеют ни средств, ни сил, чтобы обустроить личное пространство по своему вкусу. Любимое развлечение шахтера – рыбалка. Любимое времяпрепровождение – погреться на солнышке. За редким исключением, книг шахтеры не читают. Разве, что периодику, да и то, все больше телевизионную программу. Шахтер – прост. Он не любит сложных антимоний. Но если в чем-нибудь убежден, он будет отстаивать свои убеждения до конца, чего бы это ему не стоило. Запутать, обмануть шахтера – вещь вполне реальная (в силу природной незлопамятности, обман он легко прощает); запугать – практически невозможно.

Таков, в самых общих чертах, шахтерский характер. Таков (с незначительными вариациями) характер большинства людей Донецкого края.

И вот именно этот Донбасс я покинул его девять лет назад, поступив в московскую аспирантуру.
Но совершенно иным я встретил его в ходе недавней поездки.

Тары-бары-разтабары

Если быть скрупулезно точным, то с поезда “Москва-Мариуполь” я спрыгнул на перрон не донецкого, а макеевского вокзала. Так было ближе к месту назначения.

Макеевка – город, который находиться в непосредственной близости к Донецку. Это – довольно крупный, совершенно типичный донбасский населенный пункт. В 1987 году в Макеевке проживало 457 тысяч жителей. (В более поздние времена макеевчан было много больше, теперь, я думаю, - значительно меньше). Металлургический комбинат им. Кирова, труболитейный завод, два коксохимических завода, обувная фабрика, инженерно-строительный институт, НИИ угольной промышленности, экономико-гуманитарный университет, производство стройматериалов и шахты, шахты, шахты, шахты – вот, пожалуй, костяк экономики этого города.

От железнодорожного вокзала к автовокзалу тянется улица Ленина. Перпендикулярно улице Ленина – другие улицы, официальные названия которых никто не помнит; их здесь все называют просто “линиями”:
- Куда ты идешь?
- Да, нужно заглянуть в магазин на 22 линии!

Справа, по ходу движения, - рыжие трубы комбината им. Кирова. Слева – ставки (так в Донбассе называют созданные человеком пруды), балки (каменистые овраги; а, нужно сказать, что в Донбассе все овраги каменистые – что делать: Донецкий Кряж!) и шахтерские поселки. Восемь холмов (давно разрушенные отроги Кряжа), - все это центр Макеевки. Есть еще Западная Сторона, Восточная Сторона, стоящий в отдалении Советский район. Но об этих районах мы говорить сейчас не будем: я там не был.

Я надеялся получить от пребывания на родной земле мощный заряд положительных эмоций. И отчасти в преуспел в этом. Заряд был велик: ШОК!.
В чем дело?
Что меня поразило на макеевских улицах?
Судите сами: я буду только рассказывать!
Что я увидел?

Я увидел, что в центре Макеевки нет ни одного - вы не ослышались: ни одного! - не разрушенного муниципального здания. Обвалившаяся штукатурка, висящие на единственном ржавом штыре многокилограммовые балконы, разбитые стекла, обрезанные турникеты. И это – повсеместно (я повторюсь): от железнодорожного вокзала к автобусному.

Нет, я соврал: я увидел также отделанные мраморными плитами подъезды – входы в туристические фирмы, в фирмы по найму рабочей силы за рубеж, в страховые компании, в частные банки. Я хорошо разглядел такие подъезды. В домах с облупленными фасадами и зияющими мрачной пустотой оконными проемами.

Я увидел также дома “новых украинцев”. Многоэтажные дома-усадьбы. В центре города. В окружении покосившихся шахтерских “мазанок”. (Интересно, как чувствуют себя их хозяева, выходя по утрам за продуктами? Как их приветствуют соседи? Какими глазами на них смотрят? К слову, позднее, я узнал, что большинство упомянутых домов-усадьб сегодня, конечно, пустуют. И это понятно. Зачем нужен роскошный дом, если в нем не работает водопровод, – а воду в Макеевке отключают с постоянством морских приливов – случаются перебои с электричеством, и от этого “летит” бытовая техника, если в нем не включается телефон, не ремонтируется канализация, не подается газ. Мне говорили, что “новые украинцы” пытаются продавать свои усадьбы по бросовым ценам. Пытаются и не могут. Никто не с состоянии их купить!)

Я увидел массу “замороженных” новостроек. Я увидел великолепно отделанный сектантский молитвенный дом, который заслонял собою полуразрушенное здание (кажется, 30?; на 22 линии!) средней школы. Я увидел множество пустующих летних кафе и “пивбаров” на улицах родного города. Я увидел стриптиз-клуб, непосредственно примыкающий к зданию городского Управления внутренних дел. Я увидел стоящийся, практически легальный, публичный дом (он скромно называется почему-то “ночной ресторан с отдельными кабинетами”). Я увидел молоденькую девчушку, которая ходила в юбке, с заткнутым за пояс подолом, и предлагала себя всем проходящим мимо мужчинам. Я увидел нищих с орденскими планками на груди, и совсем молодых ребят – “попрошаек”, лишь вчера закончивших “девятилетку”. Я увидел множество “иномарок”, стоящих во макеевских дворах “на вечном приколе” (последствия топливного кризиса). Я увидел школьников, студентов, преподавателей, чиновников, пенсионеров, шахтеров, проституток (цена макеевской проститутки сегодня – 5 гривен=1,25$), бандитов, уличных торговцев, журналистов, милиционеров, директоров предприятий, охранников, политиков, жуликов.

И еще многое, я увидел в Макеевке.

Я не увидел только радости на лицах людей. Плохо скрытая озабоченность, неуверенность в завтрашнем дне, озлобленность и усталость – вот что сквозило на этих лицах.

- Куда подевалась улыбка на лицах макеевчан? – вот первый вопрос, который я задал в Макеевке первому своему собеседнику: руководителю отдела внутренней политики Макеевского горисполкома В.П. Денисенко.

(Далее, пусть говорят сами донбассовцы. Пусть мой голос станет одним из многих голосов моих земляков. Быть может, полифония наших голосов больше вам расскажет о жизни в Донбассе, чем сухие цифры статистических выкладок. Вслушайтесь в эти разговоры. Поверьте: к ним стоит прислушаться!)

В.Д.: - А откуда ей взяться, этой улыбке? В городе – повальная безработица. Девяносто процентов бюджета города формируется отчислениями металлургического комбината имени Кирова. На комбинате работают отдельные цеха. После “закрытия” русско-украинской границы, макеевский металл стал нерентабельным. Стоит труболитейный завод, стоят коксохимические заводы, стоят и все зависимые от них производства. Большинство шахт закрыты. Происходит активная приватизация предприятий. Дончане (жители областного города Донецка – Р.М.) скупают макеевские заводы. Причем скупают их по “бросовым ценам”, по следующей схеме. Вначале создаются условия, при которых продукция предприятия оказывается не рентабельной, затем – завод или фабрика объявляются банкротами, после – по “дешевке” приобретается лицами, имеющими зарубежных спонсоров, и, в конечном счете, - перепродается по частям тем же иностранцам. В результате, макеевчане остаются без работы, а городской бюджет – без налоговых поступлений. Обстановка в городе близка к катастрофической. Но надежда есть. Сегодня у власти - два энергичных человека: Василий Георгиевич Джарты (исполняющий обязанности председателя горисполкома) и Василий Иванович Савин (руководитель Кировского района). Мы верим, что они сумеют исправить положение. (И протягивает мне местную газету с Обращением Джарты к макеевчанам.)

Справка: В пяти восточных высоко-индустриальных регионах (Днепропетровская, Донецкая, Луганская, Запорожская и Харьковская область), где сосредоточена треть населения страны, 35% всех занятых и 37% общей численности рабочих и служащих, официальный уровень безработицы является ниже, чем средний по Украине и составляет на 1.01.1998 г. – от 1,7 до 2,8%, что соответствует 4-9 месту в рейтинге Украины.

В.Д.: - Сегодня в Макеевке 160 общественных организаций. Среди них наиболее активные:

• Либеральная партия,
• СДПУ (социал-демократы),
• Демократическая партия,
• Народно-демократическая партия,
• Прогрессивная партия,
• “Громада” (она возникла недавно, но резко “набрала обороты”).

Самые крупные партии в Макеевке – Коммунистическая и Социалистическая. Они задают тон в политической жизни города. Между тем, внутри Коммунистической партии сегодня наблюдается раскол: электоральная масса не приемлет радикализм ортодоксов-руководителей.

Очень активны в городе общественные движения. Например, движение мусульман (в Макеевке 3% населения - мусульмане), русская община (45% населения), движения немцев и евреев. Следует отметить значительную роль в жизни города ветеранских организаций, организаций “афганцев” (союзники коммунистов), женских организаций.

(Разговор с макеевским обывателем, пенсионером).
Обыватель: - Политических организаций в Донбассе, действительно, очень много. Но все они – помнишь, как декабристы у Ленина? - “страшно далеки от народа”. Подумай сам: в Макеевке 450 тысяч населения и 160 общественных организаций. Почему? Или, перефразируя “гэг” Ильфа и Петрова, ты веришь в то, что человек в нашем городе рождается для того, чтобы вступить в какую-нибудь партию, побриться, подстричься и тут же умереть? Окстись! Простым людям нет дела до распрей политиков. Прежде всего, люди пытаются выжить. А это сегодня, ох, как не просто! Вот некоторые из макеевчан и пытаются использовать политические организации для того, чтобы на них немного заработать: то ли подписи пособирать, то ли агитки поразносить! А что делать? Нужно зарабатывать на хлеб! И не суди людей строго! Ты лучше сходи на кладбище, на Бурос. Посмотри, сколько там появилось новых могил за последний год!

(Разговор с одним из донецких журналистов).
Журналист: - Макеевка, безусловно, умирающий город. В Макеевке – нарастающая волна самоубийств. Если “при Брежневе” в городе совершалось 2-3 самоубийства в год, то сегодня мы почти ежедневно слышим о том, что один или несколько человек лишили себя жизни. Только в прошлом году на Украине зарегистрировано 60 тысяч самоубийств, из них – 15 тысяч женщины и 10 тысяч – молодежь в возрасте до 29 лет. Люди бегут из города, бегут из страны, бегут из жизни. А что им делать? Альтернатива – смерть от голода!

По материалам “Макеевского рабочего”: Тревожная ситуация сложилась вокруг 21 шахты, что в Ханжонкого, которую возглавляет Л.Ф.Трунов. Шахту закрыли. (Кстати, в Донбассе многие шахты не просто закрыты, они затоплены. Это значит, что процесс необратим. Эти шахты никогда не выдадут уголь “на гора” - Р.М.). А “за шахтой” в поселке - весь “соцбыт”. Шахта пытается “сбросить” “соцбыт” на баланс города, а город “сопротивляется”: бюджет и так “трещит”. А в это время в Ханжонково закрываются детские сады, школы, бани, парикмахерские, ателье одежды, обувные мастерские Люди отчаиваются. Стоимость квартир в поселке упала до 250$. Потеряв надежду продать квартиры, люди бегут из города. Бегут в “никуда”. Просто “куда глаза глядят”. Сводят счеты с жизнью.

Справка: Проблемы социальной сферы и занятости населения особо остро стоят в связи с начатой в Донецкой области в 1997 году программой реструктуризации угольной промышленности, в результате которой уже закрыто 28 шахт и высвобождено около 5 тыс. работников отрасли…Функции компании “Укруглереструктуризация”, на которую правительство возложило функции закрытия шахт Донбасса, были ограничены технической ликвидацией шахт, выплатой работникам, которые высвобождаются назначенной социальной помощи, задолженности по заработной плате и регрессным искам, обеспечением шахтеров углем для отопления жилья… Так, например, в г. Снежное в начале 1997 года численность населения в трудоспособном возрасте составляла 51,7 тыс. человек, при этом работающих только 31,4 тыс. человек.

(Разговор с директором одной из макеевских средних школ.. Пожилой человек. Опытный руководитель).
Директор: - Учителя в школах работают до последнего предела. Что такое пенсия сегодня забыли. В макеевских школах трудятся учителя, которым исполнилось 65, 70 и даже 80 лет. Зарплату не платят по полгода. В четвертой школе на перемене учительница упала в голодный обморок. У нее двое детей. Прежде чем упасть в обморок, она не ела трое суток. А сколько недоедала перед этим? Кто это подсчитает? Я – немолодой человек и я могу сказать, что сегодня Донбасс живет на уровне 1945 года. Тогда тоже был голод, была разруха. Но была и надежда. Надежда на то, что скоро все измениться к лучшему. Сегодня такой надежды нет. Донбасс умирает.
- А что случилось? В чем, по Вашему мнению, причина происходящего?
- Первое и самое главное: развал Союза. Прервались экономические связи. И, как следствие, остановилось производство. Вот, суди сам: на Украине девять “коксохимов”, два из них в Макеевке. Украина – сравнительно небольшое государство. Ей не нужно столько кокса. В итоге, макеевские “коксохимы” останавливаются. Люди выбрасываются на улицу. А где-то в России приходиться строить новые заводы. Это, по-твоему, по-хозяйски? Или вот другой пример. В Макеевке стоит хлопкопрядильная фабрика. Почему стоит? А потому что раньше, в советские времена, хлопок на фабрику завозили из Средней Азии. Теперь в Средней Азии – суверенные государства. У каждого – своя таможня, своя тарифная политика. Пока хлопок доберется до макеевской фабрики, он становиться дороже золота. Производство становиться не рентабельным. И людей, опять же, выбрасывают на улицу.
Второе. 80% промышленности Донбасса ориентировано на Россию. Мы добывали уголь для России, мы направляли туда энергию, сырье, станки, трубы. Теперь между Россией и Украиной проложена граница. Россия ищет поставщиков сырья на своей территории. Украине Донбасс не нужен. В результате, регион умирает.
Третье. Донецкие люди, по сути своей, достаточно законопослушны. Народ привык подчиняться властям. Народ не бунтует. А надо бы! У власти теперь преступники, которые не думают о стране, о народе, а думают только о том, как побыстрее и потуже набить свои карманы. Разве может страна существовать в режиме перманентного (непрекращающегося –Р.М.) воровства?
Что бы ни говорили сегодня киевские националисты, на Украине происходят те же процессы, что и в России. В России – приватизация, и на Украине приватизация; в России – финансовые пирамиды и на Украине финансовые пирамиды. Меняются имена “махинаторов”, а сущность дела - аналогична. Беда только в том, что на Украине эти процессы происходят с некоторым запозданием, и в несколько гипертрофированном виде. Но все это не меняет сути.
Мы, по-прежнему, одна страна. И у нас одно горе: дураки и хапуги.

(Разговор с донецким экономистом).
Экономист: Сегодня нам, по сути дела, навязывают польский уголь по цене 45$ за тонну. А донецким шахтерам за ту же тонну платят по 19$. Население же платит за донецкий уголь 200 гривень (40$). На русско-украинской границе тысяча кубометров природного газа стоит 30$, а донецкий потребитель платит за него почти втрое дороже. Донбасс уничтожают сознательно. Другого объяснения этим фактам нет.

(Снова разговор с В.П. Денисенко).
В.Д.: - Государственным языком на Украине является, естественно, украинский. Вся документация в госучреждениях здесь ведется именно на этом языке. Исключение составляет Донбасс. В пределах Донецкой области документы оформляются по-русски. В Макеевке есть украинский детский садик и украинская гимназия. В них - воспитательный процесс идет на “державний мови”. Этот садик, и эта гимназия считаются в городе самыми престижными учебными заведениями. И это не удивительно: выпускники украинской гимназии не будут испытывать языковых трудностей при поступлении на государственную службу. (“А чиновники - добавлю я – самые обеспеченные люди на Украине; сколько, как вы думаете, нынче стоит чиновничья подпись на лицензии экспортной фирмы? Я не решаюсь назвать конкретную цифру. Догадайтесь сами!” – Р.М.) Так что можно смело утверждать, что украинизация населения в Донбассе, конечно, осуществляется. Но процесс этот идет медленно, постепенно, без рывков и насилия.

(Разговор с депутатом Донецкого городского Совета И.В.Поповой, гречанкой по национальности).
И.П.: - Уже несколько лет я пытаюсь отстаивать права учащихся 107 донецкой школы получать образование на том языке, который они считают родным. И дети, и их родители настаивают на том, чтобы их школа оставалась русской, чтобы преподавание велось на русском языке. Два года длиться эта борьба: идут ожесточенные дискуссии, принимаются “ответственные решения”, а на деле - продолжается “ползучая украинизация”!

(Разговор с учительницей средней школы).
Учительница: - Учебники, которыми приходиться пользоваться, – как правило, учебники украинских авторов. На украинский переводятся даже специализированные учебные пособия. А в украинском языке нет и никогда не было понятий, обозначающих, скажем, диоксидные соединения. (Помните булгаковские: “кот” и “кит”?- Р.М.) Эти понятия находят в языке, на котором сегодня говорит украинская диаспора – в языке, бесконечно далеком от современного живого украинского языка и насильственно внедряют их в органическую ткань человеческой речи. В результате, ни дети, ни учителя не понимают специальных терминов. И все мы только мучаемся с этими пособиями. В учебниках по биологии нет местного материала. Все примеры – только из флоры и фауны Западной Украины. В итоге, дети плохо усваивают учебный материал.

(Рассказ руководителя одной из донецких общественных организаций).
Руководитель: - Звонит мне мой начальник из Киева. “Ты почему - говорит - в таком-то украинском слове сделала грамматическую ошибку? Ты, что: государственного языка не знаешь?” А сам, между прочим, говорит со мной по-русски. (Он вообще только по-русски и говорит). Я начинаю оправдываться. Естественно, тоже по-русски. Так мы с ним по-русски поговорили, а затем я села править украинский язык в отправляемой ему бумажке. Вот так и живем: говорим и думаем на одном языке, а переписываемся – на другом.

(Разговор с экспертом Федерации профсоюзов Украины И.Н.Новак).
И.Н.: - Украинский и русский – совершенно разные языки. Я в этом убедилась на стажировке в США. Там я встретила американских студентов, которые изучали украинский язык, и не изучали русский. Так вот: студенты, хорошо владеющие украинским языком, совершенно ничего не понимают по-русски! Это-факт. А факты, как известно, “упрямая вещь”!
- А если бы эти студенты изучали эсперанто, вы бы от них тоже требовали, чтобы они понимали по-испански, по-французски или по-немецки?

Р.М. (ремарка): Однажды на улице я встретил своего бывшего классного руководителя: Колесникову Дину Ильиничну. Старушке сегодня уже под семьдесят. Еще работает. Да, и как не работать? Пенсия – 30 гривен (примерно 7,5 $), зарплата – столько же. Ее слова: “Послевоенную разруху переживать не трудно. Послевоенная разруха – не обидна, потому что понятна. Нынешняя разруха – унизительна! Что вы, наши ученики, сделали с нами, с нашей страной? Разве мы этому вас учили?“

Р.М. (ремарка): По заданию института я провел в двух макеевских школах сочинение на тему: “Украина, Белоруссия, Россия – вместе или врозь?” Результаты – ошеломляющие. Из пятидесяти случайно отобранных старшеклассников, только одна девочка написала о том, что она хотела бы видеть Украину суверенной. Зато, что написали остальные! Вот выдержка из текста одной из школьниц: “Я не хочу быть проституткой. Я хочу иметь нормальную семью, много детей, интересную работу. Что ожидает меня в будущем на “суверенной Украине”? Мой город погибает. Кто ждет меня в чужих краях? Чем я там буду заниматься? Я хочу, чтобы наши народы: украинский, русский, белорусский всегда жили вместе. Быть может, тогда каждому из нас стало бы немного легче! А так – впереди безысходность. Больше я не знаю, что писать”. И правильно. Нечего больше писать. Все уже сказано…

Разговор с руководителем частной телекомпании “Орион” Белобровой Р. И.).
Р.Б. - Обстановка в Макеевке катастрофическая. Люди бегут из города как во время чумы. Невозможные налоги. Бытовые проблемы…
И в этот момент в комнату, в которой мы беседуем вбегает молоденькая девушка – ведущая программы новостей:
- Раиса Ивановна! Несчастье! На шахте Засядько – опять авария! Взрыв метана! Тридцать девять горняков погибло! Более восьмидесяти пострадало! Должен приехать президент. (И все это на одном, прерывистом дыхании. –Р.М.)
Р.Б. (обреченно): - Ну, вот опять…
(Мне) - Извините, я должна ехать!

Несколько позже. (Разговор с пожилым шахтером).
Шахтер: - А как они могут не взрываться? Оборудование – старое. Менять никто не собирается. Говорят: “Угольная отрасль во всем мире переживает кризис. Нужно считаться с экономическими реалиями. Нужно закрывать донецкие шахты!” А на какие, извиняюсь, “бабки” это делать? Для того, чтобы закрыть шахту – деньги нужны. Большие деньги! А где их взять? Вот горняки и ходят в заложниках “недоделанной” экономической системы капитализма! Пока экономисты разводят руками, люди гибнут. Рядом с нами – гибнут! А мы молчим. Я по утрам боюсь радио в квартире включать: всякий раз жду сообщение о новой аварии…

Справка: Анализ статистических данных показал, что самое большое количество потерпевших на производстве по сравнению с другими регионами имеет Донецкая область – 14, 2 случая на 1000 работающих, что в 3,7 раза превышает средний показатель в Украине. Такое же критическое состояние (самый высокий показатель) в Донецкой области и с количеством погибших на производстве – 18,4 случая на 100000 работающих (превышение среднереспубликанского показателя в 1,7 раза).

Р.М. (ремарка): Когда Р.И.Белоброва уехала на шахту Засядько, я разговорился с бухгалтером телекампании “Орион” (кстати, очень симпатичная молодая женщина). Мы говорили о донбасской семье. Я рассказал об опросе, который провел среди старшеклассников. И, в частности, рассказал о том, что из пятидесяти случайно отобранных мною учеников, тридцать семь, как выяснилось, живут в неполных семьях.

Бухгалтер “Ориона”: - Здесь нечему удивляться. Неполная семья в Донбассе сегодня – обычное явление. Причем семьи оставляют не только отцы (к этому все давно привыкли), но и матери.
- Вы хотите сказать, что матери бросают своих детей?
- Бросают. Сплошь и рядом. И в этом нет ничего удивительного! Да, вы подумайте, в каких условиях живет донецкая семья! Ну, хорошо, коммунальные услуги в Макеевке практически никто не оплачивает. (Если за все платить, можно разориться: квартплата доходит до 30% от уровня заработной платы). Но питаться–то нужно! На семью, - как минимум, 200 гривень в месяц, как говориться, “вынь да положь!” (50$ - Р.М.) А где их взять? Зарплату-то не выдают! В Магазины у нас давно никто не ходит. Продукты покупаем исключительно на базаре (в Донбассе чаще всего именно так называют рынки – Р.М.): там дешевле. Едим одни крупы, да изготовленные в Польше суррогаты. (Это правда: моя родная тетка, например, хлеб предпочитает печь дома, выгадывая на каждой булке 50 копеек. - Р.М.). И ходим на работу. Каждый день.
А теперь вы представьте: приходишь с работы – есть нечего, воды – нет, света – нет, газа –нет, канализация – не работает! Магазины после 18 часов закрываются. А в шахтерском поселке Ново-Калиново магазин вообще закрыли. Бакалею люди покупают в придорожном киоске, а хлеб – “с рук”. Жаловаться не кому! И, самое главное: нет никакой перспективы! Вот люди и “срываются” на тех, кто рядом. А кто рядом? Самые близкие: муж, свекровь, дети. Начинается ругань, взаимные обвинения, мордобой. А там, где ругань – жди развода. Вот семьи и рушатся. И матери начинают ненавидеть “ненасытных” детей, и дети – родителей, и супруги – друг друга.
А “в одиночку”, и правда, как-то легче: отвечаешь только за себя. Не пришлось сегодня перекусить - да, и ладно: завтра получиться! Ответственности меньше! (И, заметив мой негодующий взгляд, – Р. М.) Что вы так смотрите? А вы когда-нибудь голодали? Вы знаете, что сегодня за кражу двух огурцов на дачном участке (традиционная летняя забава поселковой молодежи – Р.М.) люди убивают друг друга?

(Разговор с сестрой).
Сестра: - Макеевчане перестали ходить друг к другу в гости. Ты ведь знаешь: у нас не принято отпускать гостя без обеда. А какой теперь обед? Идешь в гости, и думаешь: под каким предлогом отказываться от угощения. Зачем ставить друзей в неловкое положение? Лучше мы как-нибудь сами, лучше – посидим дома.

***

Здесь я снова вынужден перебить сам себя. Потому что то, о чем я должен сказать, касается не только Макеевки: это касается всех нас, и москвичей тоже.

В Донбассе происходит абсолютная десоциализация общественных институтов. Общество разлагается до атомарного уровня, распадаются общественные связи, разрушится сама среда обитания Человека!

Макеевчане практически не ездят в Донецк (20 минут от центра Донецка до центра Макеевки). Не ездят и потому, что это достаточно дорого (стоимость проезда – 1 гривна = 0,25$; не каждый человек может позволить себе такие траты), и потому, что незачем (в Донецке совсем другой порядок цен), и потому, что открыто ненавидят и тайно завидуют его жителям. “Донецк и Макеевка – два разных мира!” – не раз я слышал на макеевских улицах. “Дончане обворовывают макеевчан!” – говорили мне макеевские чиновники. В Макеевке не читают донецких газет. В Донецке не интересуются макеевскими проблемами. (Показательный пример: власть донецких бандитов не распространяется далее центральных районов областного города. И это не удивительно: с одной стороны, за пределами центра им нечего делать – там сплошная нищета и безысходность, а другой, - голодные шахтеры способны дать им достойный отпор).

В самой Макеевке люди перестают ходить друг другу в гости. Подчиненный ненавидит и боится начальника, а сосед – соседа. (Может быть, именно поэтому некоторые макеевчане, которые увидели этот материал до публикации в категорической форме потребовали от меня, чтобы я упоминал их фамилии в данном контексте, а ограничился аморфными определениями “журналист”, “обыватель”, “шахтер”).

На самом низком уровне – распадаются семьи. Отцы покидают детей, а матери мужей.

В синергетике (есть такая научная дисциплина, которая изучает общие закономерности процессов самоорганизации в системах, имеющих различную физическую природу) существует специальный термин: “энтропия”. Энтропия – это процесс упрощения сложных систем, происходящий во Вселенной под воздействием времени. Простейший пример энтропии – разложение человеческого организма после физической смерти конкретной личности. Энтропия присуща всем “ставшим” физическим системам. Энтропия, как думается, присуща и социальным организмам. Процесс, обратный энтропии, процесс самоорганизации сложных систем называется негэнтропией.

Так вот. Разложение социального организма, который некогда назывался советским, российским (тут дело не в терминах) обществом достиг, на мой взгляд, критической отметки. И современная экономическая, политическая, социальная ситуация в Донбассе служит убедительным тому доказательством. Нашему обществу – естественной среде обитания русского (украинского, белорусского ets) человека - грозит смертельная опасность. С этой угрозой нужно бороться. Причем, бороться нужно всему обществу и не столько политическими, экономическим или, скажем, образовательными средствами, сколько средствами социальными, теми средствами, которые повсечасно находятся в руках у самого общества: общественным мнением, самоорганизацией населения, неприятием навязываемых извне идеологических схем Энтропийным процессам нужно противопоставить негэнтропийные. И, конкретно, нужно не разрушать, а созидать!

А начинать эту деятельность нужно не в Москве, и даже не в России, а там, где отечественному обывателю приходиться особенно тяжело – в русскоязычных регионах ныне суверенных государств СНГ. И именно поэтому я сегодня заговорил не о Москве, а о Макеевке, где энтропийные процессы представляются наиболее наглядными и где они нанесли самый существенный урон достоинству Человека. И именно поэтому Москва должна обратиться к Макеевке – сравнительно небольшому шахтерскому городу на Юго-востоке Украины и протянуть ей руку. Не кошелек, не патрон, а именно руку. Ибо дружеское рукопожатие в данном случае может принести куда больше пользы, чем декалитры нефтепродуктов (которые, кстати, тоже не помешают) и эшелоны продовольствия. Давайте поможем шахтерам поверить в самих себя. И шахтеры – можете мне поверить – еще не раз сумеют ответить на дружеское рукопожатие.

Семьсот граммов костей и немного щелока

Все о чем мы до сих пор говорили, так сказать, надводная часть айсберга донецкой жизни. Теперь мы поговорим о подводной. И говорить, как и ранее, будут сами донбассовцы.
Донбассовцы! Вам слово!

(Разговор с работником пенитенциарного учреждения):
Работник: - Тюрьмы в Донбассе переполнены. Поэтому милиция старается не задерживать мелких преступников. Камеры забиты людьми. Работы нет, нет и еды. Суточный паек – 40 копеек (для сравнения: бутылка пепси-колы в Донецке стоит 2 гривни). Я медицинский работник. Наша “зона” “специализируется” на алкоголиках и наркоманах. В “зоне” - масса ВИЧ - инфицированных. Раньше они сидели в отдельных камерах, теперь - в общих: не хватает места.
- Это как понимать? Донецкие “зоны” - рассадник СПИДа?
- Не только СПИДа, но и гепатита, туберкулеза, других инфекционных заболеваний. Заключенных просто не лечат. Аптека – пустая. Я покупаю лекарства за свой счет. А, главным образом, мы обходимся травами: подорожник, крапива, чабрец. Других лекарств нет.
- А как смотрит на это тюремное начальство?
- А что ему смотреть? Ему же тоже зарплату не платят! Правда, у нас начальник хороший, заботливый. Недавно собрал воровских “авторитетов”, “загоравших” в свое время у нас на “курорте” и попросил помочь своим собратьям. “Авторитеты” помогли: направили несколько посылок. А что от них еще ждать? Они сами бедные! Ведь воровать то не у кого: у “крутых” не уворуешь – они сами бандиты, а у простого человека – что возьмешь?

(Разговор с одним из донецких милиционеров).
Милиционер: - Разгула преступности в Донецке нет. “Наперсточники” переквалифицировались в банкиров, рэкетиры - в налоговых инспекторов.
- Когда бандитом является государство, мелкие бандиты легализируются!
- А что ты думаешь об обществе “Память”? Жидов развелось – плюнуть не куда. Жаль, что в Донецке нет этой организации. Нам, офицерам милиции, конечно, запрещено заниматься политической деятельностью. Но в общество “Память” я бы вступил. Все беды от евреев!

(Помните: “если в кране нет воды…”? Но здесь я вынужден остановиться. Я должен сказать: то, что я услышал от милиционера о донецких евреях, мне самому кажется не правдоподобным. Донбасс, ipso facto, – интернациональная зона. Здесь нет, и не может быть почвы для антисемитизма. Как и для любого другого вида расизма. Евреев в Донбассе - чуть ли не 3%. Евреи жили в центре Донецка с первых дней основания этого города. В филармонии, университете, в учреждениях культуры, в спортивных клубах всегда можно было встретить человека с фамилией Эпштейн или Беринбаум. С евреями общались, дружили семьями, к ним обращались за помощью и иногда ее получали. Еврейская культура – составная часть культуры Донбасса. Изыми эту часть, и Донбасс станет другим. Откуда же возникли эти речи? А может быть все просто: в первые годы “перестройки” евреи в массовом порядке покидали Донецк и репатриировались в Израиль. Евреи уехали, и донецкий характер изменился. Возникла национальная нетерпимость. А жаль!
К слову: Хазарский каганат, который в древности простирал свою власть и на донецкие земли, был теократическим иудейским государством. А князь Владимир, крестивший Киевскую Русь, призывал иудеев для выбора веры откуда-то из наших краев).

(Разговор с милицейским начальником).
Начальник: - Не хватало нам еще заниматься вашим дипломатом. (У меня в Донецке пропал дипломат, в котором была рукопись и ценные документы. – Р.М. ) В Макеевке каждый день – несколько трупов, а я должен время на “мелочевку” транжирить! Что там ваша рукопись – еще напишите! У меня люди гибнут, сотрудники гибнут, лидеров политических партий на аэровокзалах расстреливают (действительно, был такой случай в Донецком аэропорту – Р.М.), зрительские ложи на стадионах взрывают (и это было: был взрыв на стадионе “Шахтер” - Р.М.), а вы здесь со своим дипломатом! Совесть нужно иметь!
-“Вот мы ее у тебя и займем!” ... говаривал в таких случаях один начальник отдела борьбы с бандитизмом.

(Разговор с одним из макеевских врачей.. Разговор предварительный, телефонный. Разговор из Москвы).
- Яков Петрович, я тут немного приболел в Москве. А нужно ехать в Донецк. Нельзя ли будет в Донецке лечь ненадолго в больницу?
Врач: Рома! В каком мире ты живешь? Ты представляешь, что такое донецкая больница? Больные приходят со своими лекарствами, со своим постельным бельем, со своей едой. Страховых полюсов на Украине нет, но больные оплачивают каждую процедуру. Ты знаешь: специалисты у нас замечательные, но аппаратура – изношена окончатель

(Разговор с сестрой).
Сестра: - В больницах не кормят вовсе. Лекарства – безумно дорогие. Больницы не в состоянии их закупать. В Макеевке нет больниц для бедных: все больницы бедные. Богатые предпочитают лечиться “на дому”. А богатые – это банкиры. И богатые они потому, что регулярно получают мизерную зарплату. Вот и все их богатство. Так в Донбассе богатые отличаются от бедных.
- А кто в Донбассе богатый?
- Тот, кто вовремя получает зарплату!

Справка: Коэффициент смертности в донецкой области составляет 16,8 умерших на 1000 жителей, что на 10,5% выше среднего по Украине… Намного хуже положение Донецкой области, по сравнению с другими регионами, по показателю детской смертности, коэффициент которой составляет 16,8 умерших детей на 1000 рожденных. Это второй по величине показатель в республике. Продолжительность жизни сократилась с 70 лет в 1985 году до 65 лет в 1995 году… один из трех самых высоких показателей (по заболеваемости туберкулезом – Р.М.) в республике имеет Донецкая область – 55,0 случаев на 100 тыс. населения. В 1997 году, по сравнению с 1996 годом, число зарегистрированных заболеваний населения Донецкой области увеличилось на 61,5 тыс. и составило 7163, 1 тыс. случаев или 65,6 тыс. на 100 тыс. населения (в 1996 году – 63,0 случаев заболеваний на 100 тыс. населения… по интегрированной оценке состояния здоровья населения в 1997 году Донецкая область заняла предпоследнее место и вошла в группу областей с неудовлетворительным состоянием здоровья населения с тенденцией к дальнейшему ухудшению. Наблюдается абсолютное несоответствие наличия больничных коек и амбулаторно-поликлинических учреждений в донецкой области существующим потребностям. Так, количество больничных коек составляет 11,4 единиц на 10000 населения, что на 2,8% ниже среднереспубликанского показателя… Еще больше падает рейтинг Донецкой области (до 20 места в республике) по величине емкости амбулаторно-поликлинических учреждений – 162,1 на 10000 населения).

Ремарка: Моя мама – была доцентом Донецкого университета. Когда в стране начался “разброд” и “шатание”, она, подобно многим людям среднего возраста, принялась искать духовную опору внутри себя и обратилась к религии. Каких только проповедников она не слушала: и кришнаитов, и “белых братьев”, и баптистов, и иеговистов! Остановилась на учении “Живое слово”. По наставлению своего духовного руководителя, она оставила университет и уехала учиться в религиозную школу в Прибалтику. Из Прибалтики ко мне приходили редкие письма, которые начинались обращением “Сын мой!”, а заканчивались словами “Аминь!” Между крайними фразами не было ни слова о том, как маме живется в чужих краях - одна религиозная проповедь. После очередного приезда мамы в Макеевку, наш сосед, хирург, обратил внимание на то, что у нее поменялась пигментация кожи, и посоветовал ей срочно пройти медицинское обследование. Но мама в этот период слушала только Бога. А Бог говорил ей, что у нее – все в порядке, что нас всех ждет скорое спасение, что не нужно суетиться и предпринимать опрометчивые шаги. Ничего не помогало: ни наши уговоры, ни визиты специалистов – ничего! Пройти медицинское обследование в тот момент она решительно отказалась. А когда она в следующий раз приехала домой, оказалась, что ее болезнь развилась до такой степени, что излечить ее не представляется возможным. У мамы обнаружили рак кишечника. Р.М.: Моя мама – была доцентом Донецкого университета. Когда в стране начался “разброд” и “шатание”, она, подобно многим людям среднего возраста, принялась искать духовную опору внутри себя и обратилась к религии. Каких только проповедников она не слушала: и кришнаитов, и “белых братьев”, и баптистов, и иеговистов! Остановилась на учении “Живое слово”. По наставлению своего духовного руководителя, она оставила университет и уехала учиться в религиозную школу в Прибалтику. Из Прибалтики ко мне приходили редкие письма, которые начинались обращением “Сын мой!”, а заканчивались словами “Аминь!” Между крайними фразами не было ни слова о том, как маме живется в чужих краях - одна религиозная проповедь. После очередного приезда мамы в Макеевку, наш сосед, хирург, обратил внимание на то, что у нее поменялась пигментация кожи, и посоветовал ей срочно пройти медицинское обследование. Но мама в этот период слушала только Бога. А Бог говорил ей, что у нее – все в порядке, что нас всех ждет скорое спасение, что не нужно суетиться и предпринимать опрометчивые шаги. Ничего не помогало: ни наши уговоры, ни визиты специалистов – ничего! Пройти медицинское обследование в тот момент она решительно отказалась. А когда она в следующий раз приехала домой, оказалась, что ее болезнь развилась до такой степени, что излечить ее не представляется возможным. У мамы обнаружили рак кишечника.
Так умерла моя мама.
Я часто задаю себе вопрос: кто виноват в ее смерти? Быть может, я, не сумевший вовремя уговорить ее пройти обследование? Или сектанты, проповедь которых превратила трезвомыслящего человека в слабовольное “зомбированное” существо? А может - общая ситуация в стране, подрыв духовных опор нашего общества, слом поведенческих стереотипов, переоценка ценностей?
Я не знаю ответа на этот вопрос.
Я не знаю.
А вы?

Реплика: В Макеевке мне вручили маленький проспектик. Читаю на первой странице: “Здравствуй! Ты знаешь, я очень тебя люблю. Это так просто: я тебя люблю!”. Смотрю на последнюю, вижу подпись: “Господь Бог”. Дальше - приписка: “За конкретной информацией обращаться по адресу”… И номер факса. Вот так!

(Разговор с женой моего близкого друга, шахтера).
Женщина: - Эти сектанты, ну, просто замучили! Пристают в транспорте, на улице, приходят домой! Люди голодают, а сектантские молитвенные дома растут как грибы! И откуда у них такая прорва денег?
В центре Макеевки восстановили православный храм. А рядом с храмом – торговцы. Что только не продают! Чуть ли не веники. Батюшка называет такие цены за “требы” – в жизни таких денег не заработаешь, хоть до второго пришествия трудись! Ты знаешь: мы – люди православные. Родители мужа из Ейска, “двойные казаки”. Мы верим в Бога. Но как совместить нашу веру с батюшкиными ценами? Куда идти молиться? Где детей крестить?

(Реплика донецкого философа).
Философ: Сегодня в Донбассе быть атеистом так же не прилично, как в советские времена – верующим!

(Разговор с “челноком”, одноклассником, в прошлом - круглым отличником, по образованию - психологом).
“Челнок”: - Нет, раньше было получше. Теперь “челночить” не имеет никакого смысла. Выручки хватает только на “прокорм”.
- Ты платишь налоги?
- Шутишь? Я плачу таможенникам на границе!

(Разговор с предпринимателем).
Предприниматель: - Налоговое законодательство на Украине – конфискационное. Существуют (точнее: сосуществуют) две системы налогообложения. Но по какой системе ни работай, если будешь платить все налоги, – разоришься! В России НДС платят только при реализации продукции, а у нас на каждом этапе производственного процесса. Получается: чем сложнее производство, тем оно убыточнее. Вот и покупаем интеллектуальноемкую продукцию за границей, а сами продаем туда сырье.

(Реплика макеевского экономиста).
Экономист: - Украинский Налоговый кодекс – “тришкин кафтан, пошитый по западным меркам”. “правила игры” меняются каждый день. А денег в казне, между прочим, как не было, так и нет!

(Разговор с обывателем).
Обыватель: - “Челноки” теперь в Донбассе особенные. Они “челночат” между городом и деревней. Меняют товары на хлеб и сало. Как в войну.

(Разговор с сестрой).
Сестра: - А “челночить” сейчас нет никакого смысла: билет на внутренние рельсы по Украине на порядок дешевле, чем на внешние.

Pеплика: Если раньше, во время поездок из Москвы в Донецк в купе невозможно было пробиться из-за “мешочников”, стоящих в тамбуре, то сегодня ситуация коренным образом изменилась: массу посылок передают в Москву; из Москвы везут только деньги. Деньги на Украине сейчас самый дефицитный товар.
Вместе с тем, на макеевских рынках полно товаров из Польши, Венгрии, Чехословакии: супы быстрого приготовления (35 копеек), соевые котлеты (30 копеек), специи. Если кто-нибудь в одночасье решит перекрыть западную границу Украины, в республике начнется голод. Украина “по уши” в долгах заокеанским кредиторам. Когда Кучма пришел к власти долг Украины составлял 300 миллионов долларов, ныне он достиг 12 миллиардов. Украина “сидит” на экспортной “игле”.
Вот такой герменевтический круг!

Справка. Набор из 22-х основных продуктов питания равен 66,7 грн., что на 2,8% больше республиканского показателя. Донецкая область находиться в первой десятке областей (6 место), где цены на продукты питания самые высокие в стране. Количество наборов из 22-х основных продуктов питания в заработной плате занятых в экономике области составляет 3,2, что на 14,8% больше среднереспубликанского показателя.

(Разговор с мелким спекулянтом).
Спекулянт: - Мне стыдно заниматься моим ремеслом. Но я – инвалид. Пенсию не платят. Надо же как-то кормиться! Вот поэтому каждое утро я иду на Красный Базар и покупаю у “черномазых” сигареты, спички и прочую мелочь. А потом продаю это своим соседям. Тем и живу. Зато я не эксплуатирую чужой труд. Вот посмотри на Ивана (машет рукой в сторону соседского дома –Р.М.) Иван живет от самогона. (Кстати, как я заметил – весьма распространенное занятие в шахтерских поселках. Самогон сегодня – всеобщий эквивалент труда! – Р.М.) За самогон нанимает рабочих, строит дом, держит в сарайчике собственного раба.
- Как – “раба”? Какого раба? Ты что, с ума сошел?
- И очень просто! Раба. Ну, не то, что совсем раба, а так. Обыкновенного пьянчужку. Иван его кормит, поит, разрешает ему в баньке спать, а тот на него работает. Обыкновенное дело. Сегодня многие так делают. А Иван – ничего, не жадный. Он и другим дает своим рабом попользоваться. Мне вот на днях собачку надо было протравить. Ризеншнауцера. Иван раба одолжил. Правда, и я мужика не обидел: налил стакан “самогонки”. И было за что. Собачонка ему руку почти до кости порвала. Вот какой у меня песик! А Иван на меня обиделся. Какой, говорит, из раба теперь работник? Пришлось и Ивану стакан налить. На том и замирились.

(Разговор с чиновником).
Чиновник: - Да, я беру. А как не брать? У меня оклад – 160 гривен. Это Кучма так придумал, чтобы номенклатура, значит, чрезмерно не обогащалась. А работаю я по восемнадцать часов в сутки. Молодые парни на нашей работе не выдерживают, сбегают в частные банки. А я работаю. И буду работать! Куда мне деваться? Мне скоро на пенсию. А Кучма, гад, все деньги на выборы перевел в Благотворительные Фонды. А с нас работу требует. Вот мы и берем. И будем брать! А как иначе?

(Разговор с преподавателем ВУЗа).
Преподаватель: - Да, я установил таксу на экзамен и таксу на зачет. И не надо делать “круглые глаза”! “Позор для преподавательского сословия!” Плевать я хотел на эти антимонии!!! Вы посмотрите, что твориться. В Донецке – более двадцати ВУЗов. А зарплату вовремя выдают только в частных. В Донецком университете по полгода не платят зарплату. Сегодня кто кандидат, тот и доцент. Разница между окладом профессора и ассистента не более двадцати гривней. На Украине не признают московские кандидатские дипломы. Их нужно сертифицировать “на местах”. И за это надо платить! Для повышения собственной квалификации мне нужно покупать литературу, а книги сейчас стоят сумасшедшие деньги. Практически у каждого ВУЗа есть своя типография. Там мы и издаем свои книги. А затем, сами себе их и читаем. Книг из Москвы – не получить: посылка стоит очень дорого, а межбиблиотечный абонемент – разрушен. В Донецке – повторюсь – более двадцати ВУЗов. И каждый ВУЗ выдает государственные дипломы. Дипломы эти “имеют хождение” исключительно в пределах самой Украины. Что это, как не государственная такса за образование? Чем я хуже? Я только делаю то, что на Украине делают все. Я приватизирую свое рабочее место!

(Разговор с аспирантом). Аспирант: - Ты слышал, какой номер имярек (называет фамилию доцента, хорошо известного в донецкой преподавательской среде. – Р.М.) выкинул? Представляешь, приходит к нему аспирант с готовой диссертацией, начинает говорить о защите. А тот ему в ответ: “А зачем тебе, мол, защита прямо сейчас? Типография у нас теперь своя. Давай, лучше издадим твою диссертацию как совместную печатную работу: у тебя сразу будет и “диссер”, и монография!” Наш олух с радостью соглашается. Книгу издают. Аспирант получает десять авторских экземпляров. И везет один из них в Киев, показать какому-то “корифею”. Привозит. Показывает. А “корифей” достает точно такую же книгу, которая отличается от аспирантской только тем, что на ее обложке стоит не две фамилии, а одна. Фамилия имярека. Шум, скандал, хлопанье дверями! “Корифей” звонит в Донецк. “В чем дело?”- спрашивает у имярека. А имярек невозмутимо в ответ: “Я, де,– знать ничего не знаю! Вот мой текст. Вот - машинистка, которая его набирала на компьютере. А откуда аспирант взял десять экземпляров фальсифицированной книги – спросите у него!” И аспирант теряет сразу и навсегда и “диссер”, и изданную “совместную” монографию, и, что самое главное, репутацию в научных кругах. У парня рушиться все: и, прежде всего, - научная карьера. Вот так бывает. А ты говоришь: “Тариф на экзамен!” Тьфу! Какие мелочи!

Реплика: В эту историю я верю охотно. Я знал этого “имярек” в те времена, когда он был еще молодым ассистентом. Он и тогда требовал “взятки” у экзаменующихся. Правда, эти взятки были в виде списка литературы по тематике его диссертации. Что ж, как говорили древние, “времена меняются, а мы меняемся вместе с ними”!

(Разговор с уборщицей одного из донецких институтов).
Уборщица: Очень хочу уехать за рубеж. Но слишком большая очередь за канадскими визами. В Донбассе жить невозможно. Я, например, получаю зарплату в 30 гривней (меньше 10$), а наш директор, кандидат исторических наук - 160 гривней (примерно 30$). Можно ли прожить на эти деньги? А как у вас в России?

(Разговор с несколькими донецкими журналистами).
Журналист: - Нужно поставить в Москве вопрос о введении в Донецке консульства Российской Федерации. Нужно выдавать желающим российские паспорта! Как в Крыму.
Журналистка: - А ты знаешь, что, согласно украинскому законодательству, человек, принявший гражданство иностранного государства, перестает быть гражданином Украины?
Другой журналист: - Ни меня, ни, я думаю, многих других донбассовцев этот Закон не остановил бы!
Еще один журналист: - Ты ошибаешься! Донецкие “нуворюсы” не хотят уезжать из Донбасса. “Здесь мы, - говорят, - “люди”, а там - как еще придется пожить? Вон наш Звягильский (директор крупнейшей донецкой шахты; позже – премьер-министр Украины – Р.М.) “смотался” в Израиль, там его ободрали, как “липку” (кому на Западе нужны конкуренты с большими деньгами; там рынки сбыта и рынки сырья давно поделены между “своими”!), теперь, “поджав хвост”, прибежал обратно – подлизывается к Кучме! Был банкиром, стал банкротом. Нет, если хочешь уезжать – уезжай сам! А мы здесь, потихоньку, как-нибудь…”
- В общем, логика известная: “Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе!”

(Разговор с работником завода минваты).
Работник: Недавно, вместо двухмесячной зарплаты, мне выдали 700 граммов костей и немного щелока. Вы не знаете, с чем это едят?

Я не знаю!

Это просто такая жизнь. Если так ее можно назвать. 700 граммов костей и немного щелока. Вот и все, что представляет собою сегодня мой родной Донбасс – крупный промышленный центр некогда великой страны. И здесь не нужно больше никаких комментариев.

Давайте пока немного помолчим...

Тю, гля шо!

Ну, конечно, жизнь в Донбассе не состоит только из “щелока” и “костей”. В ней, этой жизни, много других не менее интересных вещей. Поговорим о них. И как водиться, говорить будут сами донбассовцы. Им – слово!

(Разговор с ректором Макеевского Экономико-Гуманитарного Университета, Товстиком Василием Антоновичем).
В.Т.: - Что вам сказать? Сегодня МЭГИ (Макеевский Экономико-Гуманитарный институт – Р.М.) – активно расширяется. Студентов хватает. Плату за обучение студенты вносят исправно. Плата не очень большая. В среднем – 12$ в месяц. (Для сравнения: стоимость полугодовой стажировки в МГУ для иностранных студентов колеблется в пределах 2400$ - Р.М.). Деньги тратим на приобретение библиотеки. Учебных площадей не хватает. Вот хотим еще приобрести помещение бывшей ткацкой фабрики. Городские чиновники в этом деле помогают нам слабо. Но, ничего! Я думаю, что, в конечном счете, и этот вопрос мы урегулируем!

(Разговор с проректором Института экономики и государственного права, Г.В.Гребеньковым).
Г.Г.: Я сам закончил российский ВУЗ. В России я получил степень доктора философии. Мне близка российская культура. Но мы живем на Украине. Наш институт – частное учебное заведение. И мы должны считаться с теми нормами и правилами, которые приняты в нашей стране!

(Разговор с проректором МЭГИ, В.Ф. Маевским).
В.М.: - Мы действительно заинтересованы в контактах с российскими ВУЗами. Но платить должна российская сторона!

(Разговор со студентом).
Студент: - Учиться не трудно, иыли бы деньги! А вы знаете, сколько стоит обед в студенческой столовой? Обед стоит ровно одну стипендию! Вы какой университет закончили? ДонГУ (Донецкий государственный университет. – Р.М.)? А я теперь в ДонДУ учусь (по украински: Донецкий Державный университет. – Р.М.). Слышали такой анекдот? Один чудак у другого спрашивает: “Чем отличается столица Кампучии от выпускника Донецкого университета? Даю подсказку: столица Кампучии – ПнумПень!”. А теперь догадайтесь с трех раз, как следует называть студентов ВУЗа, который носит гордое имя ДонДУ? Догадались? И я тоже не знаю. А вообще, я компьютеры люблю! Сегодня компьютеры в каждой солидной донецкой фирме есть. А в нашем университете учился парень, который разработал знаменитый нортоновский русификатор “keyrus”! Вы об этом знали? Все об этом знают! А я так услышал только на прошлой неделе. Что вы, с какой стати я буду жить в общежитии! (Нужно сказать, что, в отличие от московских студентов, донецкие – не “подрабатывают”. В Донбассе это не принято: родители должны студентов содержать. – Р.М.). Там теперь одни только негры живут! Вон видите, толпятся у дверей “общаги”? Доллары меняют. Это у них теперь “черная касса” называется. Любая валюта у них есть. И наркотики, если нужно. Да, нет, лично я не употребляю. Разве что так, для “кайфа”, побаловаться. Ой, что-то я разболтался! А мне на консультацию пора – завтра экзамен. Помните? “От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год!” Ну, я побежал! (Убегает – Р.М.)

(Ремарка). Нужно сказать, что последние фразы руководителей донецких вузов – в высшей степени характеризуют позицию донецкой интеллигенции. “Мы должны считаться с реалиями!” – говорят они. А почему бы ни задуматься над тем, кто эти реалии формирует! Формировать жизненные реалии - прямая задача интеллигенции, это – ее долг перед самое собой, перед собственным народом, в этом – ее имманентная сущность!
За все “платить должна российская сторона!” Донецк заинтересован в контактах, а Россия за это должна платить? Как это может быть, господа?
(И вообще: вы не задумывались о том, на чью мельницу в данном случае воду льете? (Простите за избитый образ!) Послушайте русских националистов: “Кучма – говорят они – дурит нашего олуха, а затем Россия начинает “сливать” Украине топливо, металл, сырье!”
Именно таким образом украинские националисты стимулируют к активности русских. Кому от этого польза? Басаеву? Удугову? Туркам? Или Клинтону?
Я не помню точно, кто это сказал (кажется, Достоевский), но сказано было, на мой взгляд, предельно точно: “Национализм – последнее прибежище негодяев!” И мне кажется, что в этом утверждении много верного!)
Ну, конечно, нам следует идти по другому пути. И конкретно: нам нужно придумывать такие схемы, при которых России было бы выгодно иметь дело с Донбассом, а Донбассу – соответственно – с Россией. Я не экономист, но абсолютно уверен в том, что это возможно: экономика Донбасса еще много-много лет будет тесно увязана с российской экономикой. Давайте же этим пользоваться! А то ведь желающих “получать” сегодня куда, как больше, чем тех, кто готовы “платить”! А это, вообще говоря, ей-богу, как-то не очень по-мужски!

(Ремарка). С ткацкой фабрикой – знаю от сестры – ситуация такая. Руководство Украины приняло решение о введении единой школьной формы на всей территории страны. Под это решение и создали Макеевскую ткацкую фабрику. Купили материалы, наняли людей, пошили форму. А потом выяснилось, что форма вышла такая дорогая, что ее невозможно продать. Форму отвезли на склад, рабочих уволили, а фабрику - закрыли. Вот такая история!
Кстати говоря, на Украине многие фирмы создаются “под” конкретные правительственные решения. Например, мой близкий родственник долгое время работал в одной страховой кампании, которая в обязательном порядке страховала машины выезжающие за пределы Украины. Украина – страна сравнительно небольшая, и “выездных” машин было достаточно много. А затем, в украинском государственном механизме что-то повернулось, и упомянутое решение однажды отменили. Фирма, где трудился мой родственник, в тот же миг прекратила свое существование, а всех ее сотрудников отправили в “бессрочные” отпуска. И таких примеров можно привести во множестве!

(Реплика) В.А.Товстик познакомил меня с Татьяной Валентиновной Алексеевой, заведующей библиотекой МЭГИ, очень милой женщиной. Татьяна Валентиновна – настоящий подвижник, она много сил и времени уделяет своей работе: пополнению библиотечных фондов. Но только вот ведь какая незадача: донецкие библиотеки не в состоянии покупать книги, которые издаются за пределами Украины. И это не случайно. Дело в том, что, в связи с особенностями украинского налогового законодательства, законным путем библиотеки могут приобретать книги исключительно по “безналу”. Отсюда возникают две сложности: во-первых, невозможность приобретения настоящих раритетов у серьезных библиофилов (судите сами: кто в наше время продаст ценную книгу за “нарисованные деньги”, которые, к тому же, придется еще “выбивать” у банков) и, во-вторых, проблемы с приобретением литературы зарубежем (мы то с вами знаем, как цениться, скажем, России украинская валюта). С другой стороны, украинские вузы не в состоянии закупать литературу в российских научных центрах (а ведь не для кого не секрет, что наиболее мощные научные центры гуманитарных наук на пространстве СНГ находятся именно в России: на Урале, в Петербурге и в Москве), ибо пересылка литературы из России на Украину стоит нынче дороже, чем ее издание. В результате, вновь образовавшиеся украинские библиотеки вынуждены закупать литературу, что называется “с рук”, как в Москве на “блошиных рынках”. Не лучше обстоят дела и в “старых” донецких библиотеках (я разговаривал об этом с работниками областной библиотеки имени Крупской, библиотеки Института повышения квалификации управленческих кадров облгосадминистрации: “Живем на старых запасах” – говорили мне библиотечные сотрудники.
Как много в этой фразе для сердца нашего слилось!

(Реплика): Замечательно веселые люди работают на Донецком мясокомбинате. На трассе “Макеевка-Донецк”, напротив своего предприятия они установили рекламный щит. На щите – надпись: “Вегетарианец! Тебе – прямо”. И подпись: “Донецкий мясокомбинат”. На воротах предприятия тоже призыв. Цитирую: “Радуйся! Ты идешь на работу!” И снова подпись: “Донецкий мясокомбинат”.

(Реплика). Вы знаете, это весьма забавная вещь – донецкое образование! По собственному опыту я знаю, как именно “котируется” диплом ДонГУ за пределами Украины. Так, для того, чтобы получить нормальную работу в Москве и зарубежем, мне неоднократно приходилось “класть на дубовую полку” свой “краснокожий” донецкий документ, и предъявлять работодателям “бумаги” ИВИ или МГУ, а чаще – на деле доказывать свои знания. Теперь в Донецке более 20 Вузов, свой Совет по защите кандидатских диссертаций, на истфаке открылась специальность “международные отношения” (это какие же народы имеются в виду?) Правда, в большинстве стран СНГ донецкий диплом не признают (а в отместку в Донецке не признают диплом МГУ - документ, к которому с почтением относятся во всем мире!); его – этот донецкий диплом – почти повсеместно нужно заново сертифицировать. И не случайно: как показал опыт общения с макеевскими студентами, их знания в тех областях, которые требуют наличия сколько-нибудь значимой материальной базы (например, в квантитативных исследования, предполагающих использование ЭВМ), оставляют желать много лучшего. В Донбассе – повальная безработица. Несколько десятков кандидатов наук мыкаются без серьезных занятий. Для чего же в Донецке так много Вузов? В какую жизнь “выпускаются” вчерашние студиозы и аспиранты? Где они работают?
Один из ответов я обнаружил в “Интернет’е”, копаясь в донецких сайтах накануне поездки. В Донецке, впрочем, как и в Москве, – активно работают зарубежные фонды, которые помогают специалистам, имеющим степень кандидата наук, пройти стажировку в Америке и Европе. Раньше в СССР такие стажировки распределялись централизовано, через Москву и Киев. Теперь они равномерно “рассеиваются” (помните фигуру “Сеятеля, разбрасывающего облигации внутреннего займа”) по всему пространству нынешнего СНГ. (Как здесь не удивиться? Еще совсем недавно мы эфиопов и никарагуанцев “учили социализму” за государственный счет, а теперь американцы “вербуют” из наиболее образованной и активной части нашего общества будущих “буревестников” рыночной экономики. Такой вот зигзаг судьбы!)
Второй ответ, неожиданно для себя, я нашел на московском рынке, где познакомился с беженкой из Абхазии, которая имеет два высших образования и, тем не менее, ни дня в своей жизни не проработала нигде, кроме как за прилавком.
- Зачем же Вы столько времени и сил угрохали на приобретение совершенно не нужных Вам знаний? – поинтересовался я у несостоявшегося деятеля искусств и наук.
- Традиция такая, понимаешь? – услышал в ответ.
Ну, что сказать: мы, действительно, самый удивительный народ в мире. Самый почитающий себя народ!

Справка. В Украине в 1998 году по сравнению с 1997 годом уменьшились расходы на образование (с 5,4 до 4,5% ВВП), науку (с 0,63 до 0,4%), а также затраты целевых фондов. В 1998 году Украина имела самый низкий за последние 5 лет уровень расходов на образование и охрану здоровья.

(Реплика). Однажды вечером мы с сестрой пошли в театр. В макеевском ТЮЗе - закрытие сезона. Давали сказку по Гоцци в духе “Принцессы Турандот”. Актеры играли просто великолепно. Особенно отличился кордебалет. В постановке было задействовано много актеров, дорогой реквизит, замечательные декорации.
После спектакля состоялось “вручение “Оскаров””. Подарки вручались от имени спонсоров: парфюмерной “фирмы” “Мери Кей” (вы знаете такую, она и в Москве работает по принципу сетевого маркетинга; это когда распространитель сначала сам закутает косметику у “Мери Кей”, а затем, с наценкой перепродает ее своим знакомым), кондитерской фабрики “Укрхлеб”, детской изостудии. Каждому актеру подарили по детскому рисунку, а ведущему – огромный торт.
Замечательные слова сказал ведущий актер по окончании праздничной церемонии. Он взял в обе руки торт, протянул его зрителям и произнес: “Этого момента вся наша труппа ждала весь сезон!”
И ушел со сцены, сорвав шквал аплодисментов.
Уже вечером, по дороге домой, сестра рассказала, что кордебалет в театре сформирован из девочек-школьниц, занимающихся в танцевальном кружке; костюмы и реквизит ТЮЗу подарил его новый директор - в недавнем прошлом удачливый бизнесмен; а великолепная игра актеров – их собственная заслуга.
Просто родились талантливыми.
Вот так!

Справка. В Донецкой области сложилась крайне неблагоприятная ситуация с ходом процессов воспроизводства населения, который оценивается суммарным коэффициентом рождаемости. Так, Донецкая область имеет самый низкий в республике коэффициент рождаемости, составляющий 7,0 рожденных на 1000 жителей, что на 23% ниже среднереспубликанского.
В настоящее время Донецкая область находиться под угрозой депопуляции в связи с ухудшением всех демографических показателей – рождаемости, смертности, естественного прироста, ожидаемой продолжительности жизни. Последний показатель, например, сократился с 70 лет в 1989 г. до 65 в 1995 г., а естественный прирост на 1000 человек в этот период также уменьшился. Другими словами, началась убыль населения.

(Сцена на бульваре Пушкина).
Художница: - Надо же! Целыми днями сижу на бульваре, а сегодня впервые увидела беременную! И как она только на это решилась, бедняжка!
Старик (хватаясь за сердце): - Невозможно жить!
Художница: - Говорят, завтра будет дождь.
Старик: - И почему все на нас? Пусть бы прошел по Западной Украине!
Художник: - Коля сколачивает союз бульварных художников. Нужно объединяться в союз. А то много развелось “чужаков” на нашей территории. Будем их гнать!
Художница: - Раньше к нам приезжали оптовики из Мариуполя. Закупали картины.
- А, сколько стоят ваши картины?
Художник: - В среднем – 20-30 долларов. Но, как правило, продаем дешевле.
Художница: - Конечно, картины продаются разные. Но есть и настоящие шедевры. Вот посмотрите! (Показывает на одно из стоящих рядом полотен. Работа, на мой взгляд, действительно замечательная. В Москве ее можно было бы продать тысячи за полторы-две долларов).
- А почему мариупольцы перестали закупать картины?
Художник: - Ну, ведь они продавали их иностранцам, приезжающим в Мариупольский порт. Теперь, видимо, эта “лавочка” закрылась, и перепродажа картин стала невыгодной.
Художница: - А донецкий аэропорт стал теперь международным. Поэтому в Донецке картины продать легче, чем в Мариуполе.
Старик (полузакрыв глаза и мерно раскачиваясь): Невозможно жить!

Когда донбассовцы начинают иронизировать по поводу своего произношения, они характеризуют его тремя междометиями: “Тю!”, “Гля!” и “Шо!” Все о чем мы только что говорили, вполне укладывается в этот набор звуков. Именно набор звуков, ибо смысла здесь нет: тот, кто не заботиться о культуре собственного народа – долго не живет. Да, и вообще не живет, поскольку не живет осмысленно.

“Тю, гля шо!”

Здесь больше нечего добавить...

Поговорим теперь о Донецке

Поговорим теперь о Донецке. Ибо Донбасс без Донецка все равно, что сельская церковь без креста: и амбар, и овин, и склад готовой продукции, но только не исповедальное место, не историческая или культурная ценность, не среда становления деревенского Социума. И пусть в этот раз, опять же, говорят сами донбассовцы. Они скажут лучше, точнее, правильне

(Наблюдение): И все-таки, Донецк разительно отличается от Макеевки. Центр Донецка – ухожен. В тенистых скверах – миллионы роз. В парке им. Щербакова по вечерам – танцы. Я зашел в здание Университета: помещение исторического факультета заново отремонтировано; посетил редакцию одной из донецких газет – в кабинетах и коридорах евроремонт; навестил давнего знакомого, работающего в областном обществе “Знание” (правда, там большая часть площадей сдана в аренду какому-то банку) – все замечательно: стекло, пластик, алюминий, хром. На улицах Донецка – масса прилично одетой публики. Кафе по вечерам “забиты” до отказа. За столиками - молодые ребята, девушки. У многих за поясом пейжеры, “мобильники”. (Между прочим, стоимость одного ужина в донецком кафе “Шоколадница”: мороженое, пироженое и кофе - примерно 20-30 гривен (около 5$). И это еще не самое дорогое кафе!). На улицах полно “иномарок”. На бульваре Пушкина – толпы гуляющих. Повсюду – веселье, радость, смех. Разительный контраст с Макеевкой!

(Разговор с сестрой).
Сестра: - Имей в виду: последний рейс сто седьмого маршрутного автобуса из Донецка в Макеевку – в 18.00. Опоздаешь, останешься ночевать в Донецке.
- Почему так? Ведь раньше они ходили до 24.00?
- Раньше много чего было!
- А с “Северного” или “Южного” донецкого автовокзала до Макеевки добраться разве нельзя?
- “Северный” автовокзал давно на ремонте, а на “Южном” такое же расписание, как и на “Колхозном рынке” (маленький автовокзальчик, откуда отправляется в Макеевку 107 автобус – Р.М.). Да, не забудь в Донецке купить хлеб. В Макеевке после 20.00 ни один магазин не работает.

(Разговор с сестрой по приезду).
Сестра: - Как съездил? - Замечательно! Ты знаешь, в парке Щербакова работает прокат прогулочных шлюпок, а на бульваре Пушкина какой-то малыш сбил меня с ног “автокаром”! - Счастливчик! Тысячу лет не была в Донецке. Семьей туда выбраться не возможно. Это ведь целое состояние! - Ну, так гуляйте в Макеевских парках! - А ты там бывал? В ЦПКО (Центральный парк культуры и отдыха – Р.М.) – разрушенные аттракционы, в Пионерском парке – вообще, “мерзость запустения”! А теплицы рядом ЦПКО? (Там раньше был розарий - Р.М.) Ни одного стекла, только ржавые каркасы! Такое впечатление, как после бомбежки!

(Разговор с начальником Макеевского узла связи).
Начальник: - Вы говорите: в Университете коридоры покрашены? Подумаешь! И я сделал в здании почтамта евроремонт. И Вы полагаете, что от “прибытков”? От бедности! У абонентов просто нет денег. Вот они и расплачиваются с предприятиями связи кто, чем может: кто – краской, кто – цементом, кто – предоставляет рабочую силу. Куда мне это все девать? Вот и приходиться делать ремонт зданий вместо того, чтобы обновлять оборудование.

(Разговор с ректором МЭГИ, В. А. Товстиком).
В.Т.: - Мы не можем провести в Институт “Интернет”, потому что телефонная связь в Макеевке больно не надежная.

(Разговор с донецким экономистом Н.А.Орловой).
Н.О.: - Вы не волнуйтесь: звонить по межгороду на Украине стоит “копейки”. Вот в Москву позвонить – это проблема!

(Наблюдение). В Макеевке не работает ни один уличный таксофон. В Донецке – таксофоны в порядке, но в продаже нет для них ни жетонов, ни специальных карт. Уличные торговцы вместо жетонов продают желающим позвонить советские пятнадцатикопеечные монеты. В учреждениях, кафе за отдельную плату охотно позволяют воспользоваться телефоном. Это такой бизнес у местных вахтеров!

(Разговор с редактором газеты “Железнодорожник Донбасса”, Б.Свердловым).
Б.С.: - Вы посмотрите, какие ухоженные вокзалы на Донецкой железной дороге (протягивает несколько фотографий – Р.М.). А все потому, что грузоотправители расплачиваются с железной дорогой тем, что перевозят. В итоге – вокзалы отремонтированы, а денег на зарплату работников хватает, что называется, “впритык”. И то, только потому, что по Донецкой дороге идет большая часть украинских грузопотоко

(Разговор с ректором Донецкого Института экономики и хозяйственного права Я.Г.Берсутским).
Я.Б.: - У нас проблема: исполком заставляет ремонтировать фасад здания, в котором расположен наш Институт. Здание стоит 92 тысячи гривен, а ремонт – 180 тысяч. Есть ли в этом требовании элементарная логика?

(Разговор с донецким риэлтером).
Риэлтер: - Не нужно мне предлагать квартиру в Макеевке. Какая бы она не была (пятикомнатная, шестикомнатная, сталинский дом, новостройка ли) – это совершенно бесполезно: в Донецке ее никто не купит! А вот я могу вам предложить помещение под “офис” в центре Донецка, совсем не дорого: всего 20 000$!

Разговор с Депутатом Донецкого горсовета И.В. Поповой).
И.П. – По центру Донецка нельзя судить обо всем городе. За пределами центральных районов – такая же нищета, как и в Макеевке!

(Разговор в редакции “Донецкого кряжа”).
Рекламист: - У входа в редакцию сидит нищий в камуфляжной форме. Видит, что я прилично одета, протягивает руку, а у меня в кошельке денег только на проезд до дома! Мы только тем и отличаемся от нищих, что не просим милостыню, а работаем. И все! Результаты нашей деятельности – идентичны!

(Наблюдение). Заходишь в 107 автобус, а за тобой – цыганята “шумною толпой”. Падают на колени, бьются головой о грядное днище автобуса, просят денег. Редко-редко, кто протянет им копейку – самим впору на паперть выходить

(Разговор c Н.А.Орловой).
Н.О.: - В Донецке хороший мэр: Рыбак Владимир Васильевич. Он заботится о городе. У него налаженные связи с Ю.М. Лужковым. Поэтому мы в Донецке еще как-то держимся. Как, все-таки, много зависит от личности руководителя!

Правда, так о Рыбаке в Донецке думают далеко не все. И этому есть причины.

Но теперь я должен сказать о следующем.

В Донбассе я убедился: на всем пространстве бывшего СССР работает огромный “экономический пылесос”. Деньги, средства, силы, интеллект, красота нации ежеминутно “высасываются” из – последовательно – Макеевки в Донецк, из Донецка в Киев, из Киева (один из потоков) в Москву и из России, как и из Украины - в Штаты. Все, кто находиться на транзите национальных богатств – безмерно обогащаются. Поэтому в Донецке обеспеченных людей больше, чем в Макеевке, в Киеве – больше, чем в Донецке, а в Москве – больше, чем в Киеве. И поэтому указанный процесс из Москвы представляется не столь наглядным. Чтобы в полном объеме увидеть действенность “экономического пылесоса” нужно ехать ни в Рязань, ни в Тулу, ни в Тверь, и ни в деревню Прохоровку Белгородской области. Для этого нужно ехать в Макеевку. Именно там сейчас происходят самые важные события в жизни нашего (по прежнему единого – для меня лично это аксиома) общества: абсолютное обнищание народных масс, десоциализация общественных институтов, разрушение ментальности нации, физическое умерщвление населения целых регионов страны. Я ездил в Макеевку. И я должен сказать:
“Уважаемые сограждане! Внимание!!! Нашему существованию грозит непосредственная опасность!!!

В МАКЕЕВКЕ ОСТАЛИСЬ СЧИТАННЫЕ ТУРНИКЕТЫ!

...скоро воровать уже будет нечего!”

Несколько слов о кАбелизации населения

Когда-то знаменитого сатирика и опытного администратора, жившего в средине XIX века, попросили одним словом охарактеризовать положение дел в Российской Империи. "Воруют!" - отреагировал администратор. Наивный человек! Он не знал подлинного значения этого слова. Да, и откуда он мог знать, что, на самом деле, означает слово "воруют"? Разве он бывал в современном Донбассе!

Впрочем, пусть и об этом расскажут сами жители Донбасса!

(Реплика). В Макеевке - вакханалия всеобщего воровства. Воруют все и воруют все. Практически в каждом доме стоят "переноски" (так воруют электроэнергию). На улицах разворовывают и сдают на пункты сбора металлолома ограждения детских площадок, железные ворота, закрывающие входы во двор, канализационные люки. На чердаках вырубают кабель телевизионных антенн. В подъездах поснимали батареи центрального отопления. В подвалах воруют заготовленные на зиму съестные припасы. На дачах воруют шанцевый инструмент. (Как-то зимою, от обильных снегопадов в Донецке порвались провода электропередачи. Ремонтники не успели починить поломку: обесточенные медные провода растащили по пунктам сбора металлолома). Воруют и в шахтерских поселках, и в центре города, и в местах отдыха, и на производстве. Так, в переходе у макеевского Центрального универмага, "раскурочили" лампы дневного света. На фонтане, возле касс "Аэрофлота" ободрали все известняковые плиты. Тащат все, что "плохо лежит". И даже не только то, что "лежит", но и то, что, как бы, "витает в воздухе". Все, без исключения, местные газеты воруют информацию в "Интернете". В Донецке существует издательская фирма, которая "специализируется" на перепечатке книг российских авторов (благо, что российский Закон об авторских правах на Украину не распространяется!). В каждом киоске продаются "пиратские" видео- и аудиокассеты, компакт-диски, картриджи для компьютерных приставок.

Саму замечательную, на мой взгляд, схему обворовывания рядовых обывателей придумали, как кажется, донецкие телевизионщики. Великолепную схему! И простую, как все гениальное.

Суть дела. Выше я уже говорил, что шахтеры очень любят в свободное от работы время смотреть телевизор. Часами сидеть у "голубого экрана" - истинное хобби донецкого обывателя. По "ящику" "глядят" все подряд: и сериалы, и информационные программы, и художественные фильмы. Единственное, что не смотрят, и никогда не будут смотреть в Донбассе - это телевизионные программы, выходящие в эфир на украинском языке. (Не помню, упоминал ли я об этом выше, но в Донецке, даже националистические газеты издаются на русском языке. Иначе их просто никто не будет читать. И вовсе не потому, что население не знает "ридной мовы". Просто ее не любят. Считают суррогатом русского языка. Кстати, я всегда жалел владельцев донецких магазинов, которых обязывают теперь давать рекламу на украинском языке. Подрывают коммерцию прямо "на корню"! Кто же в Донецке пойдет в магазин "Килимове покрыття"? А вот в салон "Ковры" раньше люди ходили с удовольствием!) Так вот. В связи с "любовью к телевизору", донецкие телевизионщики придумали великолепную штучку. А именно: однажды они заявили российским коллегам, что не в состоянии оплачивать ретрансляцию телевизионного сигнала на территории Донецкой области (а может, и на Украине в целом - я знаю, что и в Виннице происходит нечто подобное) и выключили соответствующие усилители. Одновременно, на донецком рынке появились, так называемые, "спутниковые антенны" - телевизионные "тарелки" по десять гривень за штуку. В соответствии с техническим описанием, к "тарелке" всякий раз прилагался небольшой усилитель - небольшая коробочка не совсем понятного назначения. Идея такая: покупатель приобретает "тарелку", монтажники фирмы ее устанавливают, а дальше происходит следующее: телезритель включает свой телеприемник, усилитель принимает сигнал из Москвы (волны-то никуда не делись, они, по-прежнему, "ходят" над Донбассом), причем, принимает все четырнадцать российских и несколько украинских каналов, а "фирмачи" кладут в свой карман и абонентскую плату за пользование усилителем (десять гривень ежемесячно) и плату за установку "спутниковой антенны" (двести гривень единоразово). Я не знаю, отчисляют ли они при этом часть прибыли производителям телевизионных программ, но на зрителях они наживаются явным образом! Судите сами: ведь любой владелец телевизора оплачивает эксплуатацию, так называемой, общей антенны. За что же он платит продавцам "спутниковых" "тарелок"? Стоп! Знаю! За то, что они догадались отключить региональные ретрасляционные усилители. Или я не прав?

Идет старая, как мир, игра на человеческом тщеславии. Теперь упомянутый мною руководитель Службы безопасности может хвастаться перед своими знакомыми наличием "в своем телевизоре" "четырнадцати каналов спутникового телевидения". Ему, бедолаге, и невдомек, что пожелай он только "пальцем пошевелить", и эти каналы стали бы принимать все телевизоры в округе. Но, как говорил один великий сатирик, "дефицит - великий двигатель специфических человеческих отношений"! И в этой связи никто по данному поводу пальцы свои трудить, конечно же, не будет.

Один мой давний знакомый, обозреватель донецкой газеты "Донецкий кряж", Дмитрий Корнилов, как-то назвал распродажу "спутниковых" "тарелок" "бурной кАбелизацией донецкого населения".

Хорошо сказано!

(Разговор с одним из охранников Макеевского металлургического комбината).
Охранник: - Да, нет, работа у меня хорошая. Днем я подрабатываю на Донецком мясокомбинате, а по ночам комбинат Кирова охраняю. А в нашей работе главное, знаешь что? В нашей работе главное - вовремя отвернутся. Зарплату на комбинате давно не платят. Да, я и не претендую! Мне и "премиальных" хватает. Каждый месяц "отстегивают". Главное: вовремя отворачиваться!
Правда, и на нашей работе бывают трудности. Это, когда особо тупой "клиент" попадается: тащит и не смотрит, куда тащит! А там, допустим, милиция или ОБХС (не знаю, как эта служба теперь называется). Ну, конечно, в этом случае мне приходиться "делиться". Жалко, конечно, но приходиться. Сам Бог велел делиться! Вот и приходиться. А жалко!

(Разговор со слесарем).
Слесарь: - Я работаю на станке, на котором разметка в дюймах. Это значит, что мой станок еще Юз (строитель Макеевского комбината, Джон Хьюз, жил в конце XIX века - Р.М.) закупал. На работу приходишь - инструменты доставай свои. А где их взять? Комбинат Кирова - стоит. Люди все равно зарплату не получают. Вот и тащат потихоньку с завода инструменты и оборудование. И нам продают. А мы ими на хлеб зарабатываем.

(Разговор с сестрой).
Сестра: - Сейчас самая выгодная работа - мастер или начальник цеха. Что уворует директор на закрывающемся заводе? А у мастера - "все козыри на руках"! Еще и "работяги" благодарят за то, что и им "жить дает". Мастером быть лучше, чем прорабом, а прорабом - лучше, чем директором! Вот такая макеевская диалектика!

(Разговор в Москве, на XII международной книжной ярмарке, с киевским журналистом, профессором, Миколой Тимошиком).
М.Т.: - Вы из Донбасса? Так Вы там о плохом не говорите. О плохом я сам напишу. Расскажите лучше о том, что в Москве не хватает украинской "державной литературы", что на нее существует устойчивый спрос. Напишите, что на книжной ярмарке спрашивают украинскую национальную литературу. В Москве триста пятьдесят тысяч украинцев: и тех, которые издавна живут в российской столице, и тех, которые приезжают сюда на заработки. Эти люди нуждаются в национальной идеологии. Идеологической литературы им не хватает. И картографической!

(Рассказ шахтера).
Шахтер: - У меня родственник по линии жены - директор шахты. Возвращаемся мы как-то со смены, ну, понятно, кто - с балкой, кто - с рейкой, а он на проходной стоит. Кричит: "Вася, едит твою мать! И ты тоже с шахты тащишь"? А я что: стою, улыбаюсь, что ему сказать? Директор посмотрел на нас, плюнул, тоже взял какую-то "загогулину" и пошел домой.
Это, брат, народное движение! Против народа - не попрешь! Хоть уж, какой ни есть "раз - директор"!

(Разговор с сотрудником редакции донецкой газеты).
Сотрудник: - В Москве стоимость газетной полосы - 100$. В Донецке, да и везде по Украине, - мало-мало кто может 30$ заплатить. Естественно, что столичные журналисты не хотят работать с провинциальной прессой. А читателей - понятно - интересуют события, происходящие в Москве. Своих корреспондентов из регионов столичные газеты в большинстве случаев отозвали: им не в состоянии платить. Посылать каждый раз местного корреспондента "за границу" - накладно. Вот и приходиться "пользоваться" "Интернетом". Это называется: кризис жанра на фоне сплошной компьютеризации!

(Разговор с Игорем Гужвой, Заместителем Главного редактора донецкой газеты "Салон Дона и Баса").
И.Г.: - Если говорить о перспективах сотрудничества московских журналистов и донецких изданий, то здесь проблема только одна - донецкие газеты не могут платить такие гонорары, которые удовлетворяли бы московских авторов. Вернее, имеется в виду хороших авторов, журналистов-профессионалов, которые естественно высоко ценят свой труд. Гонорарные ставки в таком случае отличаются от донецких в несколько раз. Хотя иногда для нашего издания московские журналисты выполняют какие-либо разовые задания по индивидуальным договоренностям. Но это конечно не то. А "Интернетом" пользоваться - такие издания как наше уже это переросли. В основном источник поступления к нам информации - это российские информационные агентства, на которые мы подписаны.

(Реплика): Нужно отдать справедливость - компьютеров в Донецке, действительно, достаточно. Во многих и многих офисах я видел вполне приличные машины, имеющие стабильный выход в "Интернет", электронную почту. В регионе работают несколько провайдеров "Интернета". Правда, большой конкуренции между ними нет. Услуги провайдеров стоят примерно в полтора раза дороже, чем в Москве, а компьютерные комплектующие - в три.

(Разговор с донецким журналистом).
Журналист: - Все отрасли деятельности в Донецке монополизированы отдельными кланами. Новому человеку невозможно пробиться на донецкий рынок. Так что высоко поднимите левую руку и резко опустите ее вниз. Ну, как получилось? Теперь можете плюнуть и уезжать из Донецка. А, да Вы не предприниматель? Тогда продолжаем разговор!

(Разговор с директором рекламного агентства).
Директор: - Ты думаешь, я в своих действиях свободен? Я работаю на конкретного "хозяина". А тот - на другого "хозяина". Если я поведу себя не правильно, скоро за это поплачусь. А куда мне деваться? Я ведь другой деятельностью, кроме рекламной, заниматься теперь не смогу: все привыкли, что имярек (называет свою фамилию - Р.М.) - рекламист! Если я сделаю шаг в сторону, вернусь на улицу. А я уже это "проходил". Чем только не приходилось заниматься: быть тамадой на свадьбах, коктейлях, презентациях! Нет, обратно на улицу я не хочу. Я теперь всегда буду делать то, о чем меня попросят!

(Фрагмент интервью К.Ф.Затулина, Директора Института диаспоры и интеграции, Москва).
К.З.: - При Кучме на Украине продолжала развиваться коррупция государственного аппарата. Это порочащее явление насквозь пронизало все поры государственного организма Украины. И одним из многочисленных примеров сказанного являются взаимоотношения украинских государственных чиновников с российской кампанией "Нефтегаз". По существу, сегодня Украина на государственном уровне занимается грабежом российского нефти и газа. И за счет этого грабежа на Украине создаются капиталы. Как считают сами украинские аналитики, основная масса первоначального капитала на Украине создана именно путем спекуляции российскими нефтью и газом.

(Ремарка). Однажды мы с племянником прогуливались по Макеевке. В районе 33 линии он вдруг остановился.
- Вы видите это здание? - мальчик указал на красивый многоквартирный высотный дом, стоящий в окружении ухоженных сквериков. На фоне потемневших от времени сталинских и хрущевских построек дом смотрелся, как жемчуг в клоаке. - Его построил бывший директор комбината им. Кирова. И сам получил в нем квартиру.
- Ты ничего не путаешь? Комбинат же практически не работает!
- Я знаю, что в подъезде, где живет бывший директор, недавно взорвали бомбу.
И у нас в Москве, конечно, воруют. Но чтобы домами! Да так, чтобы об этом знали даже дети!

Я мог бы теперь привести массу статистических данных подтверждающих сказанное. Но, думаю, в этом нет необходимости. Украденный дом - это наглядней, чем "гвоздь в сапоге" и пострашнее "сказок Гофмана".

- Воруют! - говорил о современной ему России, мудрый и смелый сатирик XIX века. Наивный человек! Он не знал, что такое "воруют!"

Анатомия распада

(Разговор с экономистом Н.А. Орловой).
- Почему в Донбассе так много воруют? - этот вопрос я задал донецкому экономисту Н.А. Орловой. - Что происходит?
- Системный кризис! - А причина? - Огрехи управления. 80% промышленности Украины ориентировано на Россию. После закрытия границ подорожали товары. Украинские товары не находят рынков сбыта на Западе. А на российские рынки их не направляют - слишком высоки таможенные сборы. В итоге, промышленность Украины остановилась. Люди остались без работы. А отсюда - все последующее. - Куда же вы, экономисты, смотрели? - Мы не смотрели - мы действовали. Мы выступали, писали статьи, даже организовывали митинги! Но управленцы не слушали собственных экономистов, а приглашали западных, не знающих местную специфику. Итог закономерен. Промышленность Украины - разрушена. - Что же делать? - А Вы как думаете?

(Разговор с экономистом И.Н. Новак).
И.Н.: - Если народ хочет иметь свою государственность - это его право! Все империи рано или поздно рушатся. Если нам плохо, значит, пришло время упадка Советской Империи.
- Покажи мне тот народ, который устал жить благополучно! А что касается "Империи": нас, как безмозглых баранов развели по разным отарам, чтобы лучше остричь. А ты называешь это "украинской государственностью"! Мы живем в едином геополитическом пространстве, ограниченном на Востоке Уральскими горами, на Юге - Кавказским хребтом, на Севере - Ледовитым Океаном, а на Западе - отрицательной изотермой октября, у нас общая история, культура (что бы там не говорили украинские националисты, которые - я смотрел в современные украинские учебники - даже всякому серьезному техническому изобретению "подыскали" украинский аналог), у нас - единая экономика. Мы психологически идентичны! Ты называешь все это Империей? Для меня это - экология человека. Нам лучше, когда мы вместе. И так - я убежден - думает многие люди в Донбассе!
- Ну, Донбасс это еще не вся Украина!
- Донбасс - это больше, чем Украина! Донбасс сделал Украину Украиной! Если бы не Донбасс, Украина навсегда бы осталась отсталым аграрным придатком Польши, Турции, Чехии или Австро-Венгрии!
- И, все-таки, я - "за" национальную идею. Другое дело, что эту идею воплощают в жизнь нечистоплотные люди. Вот посмотри (протягивает мне газету - Р.М.), все газеты полны дифирамбов по поводу грядущей реструктуризации предприятий. А знаешь, что это такое?
- ?
- Ну, вот представь себе такую ситуацию. В Советском Союзе все предприятия оборонного комплекса, помимо своей основной деятельности, осуществляли производство какой-либо побочной продукции. Чаще всего это были, так называемые, "товары широкого потребления". И это было оправдано: производство "ширпотреба" в те времена было не рентабельным - некогда было строить заводы, штампующие дуршлаги и фабрики, вытачивающие рукоятки чугунных сковородок. Сегодня ситуация изменилась. Теперь Украина живет по указке Международного Валютного Фонда. Специалисты МВФ приезжают в нашу страну, дают свои рекомендации. Для американцев наши "гибриды" станкостроительных заводов с консервными фабриками - чудо не виданное. Вот они и требуют от Правительства отделения "овнов" от "козлищ". И им кажется это достаточно простым и естественным делом.
- А что, по-твоему, это не так?
- На самом же деле все обстоит совершенно по-другому. Вот вообрази: какой-нибудь, дядя Вася Иванов работает на сборочном конвейере станкостроительного завода, а в соседнем цеху, слесарь, Павел Григорьевич Петров, точит рукоятки для сковородок. Павел Григорьевич "тысячу лет" получает сырье для своего производства у Иванова Васи. И вот на предприятие поступает команда: "Завод! Реструктуризируйся - раз, два!" Что происходит на производстве? Павел Григорьевич приходит к Иванову за очередной партией заготовок, а тот ему говорит: "Все, дядя Паша: "лафа" кончилась! Хочешь получить заготовки - плати мне. Мы с тобой теперь самостоятельные субъекты хозяйственной деятельности!" В ответ Павел Григорьевич презрительно пожимает плечами и возвращается в свой цех разбирать токарный станок. А что ему еще остается делать? Первоначального капитала для приобретения сырья у него нет. Да, и глупым кажется отдавать Иванову "живые деньги" за то, что еще вчера он получал бесплатно. Вот Павел Яковлевич и разбирает свой станок для того, чтобы сдать детали на пункт сбора металлолома: детей ведь кормить чем-то надо! А между тем, конвейер Васи Иванова тоже со временем останавливается. А как может быть иначе? Благодаря проведенной структуризации промышленного гиганта, все долги Петрова, Григорьева и Сидорова "повесили" на головное предприятие, то есть, конкретно, на шею Васи Иванова. Когда Вася и "Пал Григорьевич" еще дружили, с этой ситуацией они без труда справлялись: просто прибыли Павла Григорьевича (а производство "ширпотреба" в настоящий момент более рентабельно, чем изготовление станков) перераспределялись в соответствии с конкретными нуждами "большого завода". Теперь Вася Иванов к Павлу Григорьевичу обратиться не может: у того - отдельное предприятие и ему на Васины проблемы глубоко плевать. В итоге Вася также начинает потихоньку таскать детали из сборочного цеха на тот же пункт сбора металлолома. Огромное предприятие останавливается. Люди выгоняются на улицу. А МВФ - празднует победу: еще одним конкурентом на рынке производства станков и механизмов стало меньше! Заводские строения по остаточной стоимости раскупаются торговцами недвижимостью, и на месте работающего станкостроительного завода строиться стоянка для подержанных иномарок. Вот и вся реструктуризация! - Какой кошмар! - А вот другой пример. Сегодня на Украине как грибы растут "свободные экономические зоны". Предполагается, что СЭЗ - панацея для украинской и, в частности, для донецкой экономики. Появятся СЭЗ, и в область польется золотой дождь иностранных инвестиций. - А на самом деле это не так? - Не так! Дело в том, что Законы о СЭЗ разрабатываются местными политическими элитами. А когда было так, чтобы бюрократы при дележе прибылей забывали "родных себя"? Вот они и составляют Законы таким образом, что потенциальные инвесторы в конечном итоге оказываются вынужденными проплачивать местным чиновникам в виде "взяток" такие суммы, которые на порядок выше, чем суммы государственных налогов. Разумеется, что в такой ситуации инвесторы покидают донецкий рынок. А вот директорат донецких предприятий в убытке не остается. - Почему? - В Законах о СЭЗ, как правило, есть пункт, обязывающий директорат предприятий переводить своих работников на контрактную форму найма. Причем "на контракт" переводятся не только работники вновь созданных, но и уже существующих предприятий. А что такое "контракт"? Там, где есть контракт, КЗОТ на практике уже не действует. То есть, при переводе на контрактную форму найма рабочей силы, директорат начинает лихорадочно "освобождаться" от тех работников, которые "отягощают" бюджет предприятия. На улицу выгоняются кормящие матери, люди предпенсионного возраста, люди с ослабленным здоровьем, проч. Так что введение СЭЗ - это очень выгодное предприятие для донецкого директората! - Ну, хорошо, Ира, а что же делать?

(Три цитаты из еженедельного приложения к донецким районным и городским газетам "Газета в газете". Фрагмент интервью Председателя облсовета В.Ф. Януковича "Судьбоносный шанс для Донбасса").
- "Еще в конце 1996 года была сформирована соответствующая рабочая группа... Изучая и анализируя ситуацию в регионе, группа энтузиастов, ученых, практиков пришла к однозначному выводу: выход из кризиса может быть найден путем заметного усиления инвестиционной привлекательности региона".

- "...мы "подгоняли" наши местные потребности и возможности под уже апробированные мировой практикой льготные законодательные нормы инвестирования и окончательно сформулировали их в законопроекте, который стал основой Закона о донецких СЭЗ".

- И каков результат? Много ли инвесторов пришло на донецкую землю?

- "На сегодняшний день областным Советом по вопросам СЭЗ одобрены к реализации инвестиционные проекты на общую сумму 400 млн. долларов США..."

- Блаженны верующие!

(Разговор с директором Российского Института стратегических исследований, Е.М.Кожокиным)
Е.М.: - Быть может, кому-то я покажусь наивным, но, думается, что у власти должны находиться чистоплотные люди, ибо добрые поступки делаются чистыми руками.

(Разговор с А. Копатько, социологом).
А.К.: - Ну, конечно, нужно создавать в Донбассе консалтинговые фирмы. А то приезжают, скажем, российские покупатели на "Азовсталь", как они разберутся в многочисленных марках стали? А специалист им подскажет!

(Разговор с И. Гужвой, Заместителем Главного редактора донецкой газеты "Салон").
И.Г.: - Говоря об отношении экономической элиты Донбасса к России, не следует быть категоричным. Да, Донецкий регион очень много потерял от распада Союза и от разрушения экономических связей. Однако есть и другой момент. Крупный донецкий бизнес чувствует себя в регионе очень уверенно. В последнее время он даже сумел приобрести определенную независимость от Киева. И вообще украинский бизнес - это бизнес региональный. В Украине никогда не было такого ярко выраженного финансового централизма как в России. В Киеве нет, да и судя по всему, уже никогда не будет таких централизованных олигархических структур типа российского "Интерроса", Роспрома", "Газпрома" и т.д. Что означает для донецких олигархов объединение с Россией пусть даже экономическое? Означает перспективу быть элементарно раздавленным московскими финансовыми монстрами. Поэтому, выступая за расширение связей с Россией, донецкая деловая элита, в тоже время, опасается заходить очень далеко в этом вопросе.

(Интервью Заместителя Председателя Правления Московского землячества донбассовцев, В.Е.Тарасенко).
В.Т.: - Под эгидой Донецкой городской администрации, в рамках заключенного при нашем содействии Договора о сотрудничестве между Донецком и Москвой, в столице Российской Федерации создается консалтинговый Центр, призванный обеспечить деловое взаимодействие донецких и московских культурных, общественных, промышленных и коммерческих организаций. Центр будет заниматься непосредственной практической деятельностью по воплощению в жизнь статей "рамочного" договора "Донецк-Москва". Немаловажно, что Центр будет работать на принципах самофинансирования и самоокупаемости. Одним из руководителей Центра является член Землячества донбассовцев Александр Михайлович Рудь. Это - очень опытный человек, много лет успешно работавший на ряде руководящих должностей и в Донецке, и в Москве. Его хорошо знают в шахтерском крае. Он также обладает широкими связями и в столице Российской Федерации. Землячество донбассовцев в Москве всячески поддерживает создание консалтингового Центра.

(Разговор с И. Гужвой, Заместителем Главного редактора донецкой газеты "Салон").
И.Г.: - У Донецких предпринимателей огромный интерес к российскому рынку. Однако, к сожалению, многие предприятия имеют большой дефицит информации о положении на рынке у россиян. Поэтому сейчас в основном продукцию в Россию экспортируют либо гиганты индустрии типа "Азовстали" или "Норда", либо крупные посредники, которые гонят в Россию все подряд в обмен на энергоносители. Между тем есть достаточно серьезная прослойка среднего бизнеса, для которой российский рынок - это действительно панацея от многих бед и, прежде всего, от повального безденежья. Интересный пример - единственным поступлением живых денег на счет предприятия "Донцемент" в 1995 году были перечисленные деньги за поставку цемента в Россию на восстановление Чечни. Так что интерес есть. Другой вопрос, что в этом вопросе наши предприниматели наверняка столкнутся с ожесточенным сопротивлением со стороны крупных российских трейдеров западного и азиатского импорта. Так что, без информационно-политической поддержки Москвы нам не обойтись.

(Интервью Директора Российского Фонда "Политика" В.А. Никонова).
В.Н.: - Парадокс и сложность нынешней ситуации заключается в том, что российское руководство не проявляет никакой политической воли к налаживанию более тесного взаимодействия с Украиной, равно как и по всем другим вопросам, кроме самосохранения у власти. Президент Российской Федерации, по большому счету, не дееспособен, а его ближайшее окружение рассчитывает политические комбинации в самой России на два-три дня вперед и, естественно, не уделяет особого внимания внешней политике. На Украине основная часть нынешней киевской элиты не является сторонницей установления совсем тесных отношений с Россией и, таким образом, при отсутствии политической воли к сближению в двух столицах, трудно ожидать, что это будет происходить. Для меня - очевидно, что никакие серьезные, фундаментальные "подвижки" в отношениях между двумя странами не следует ожидать до следующих президентских выборов в России и до создания новой администрации, которая, в конечном счете, сможет - я надеюсь - сформулировать национальные интересы России в отношении Украины...
Вопрос отношений с регионами - это в значительной степени вопрос отношения с государствами. Поскольку инвестиционный климат на Украине примерно одинаков и для русскоязычных и не русскоязычных регионах, к сожалению, уровень этих контактов, можно сказать, минимальный. То есть сейчас на Украине существует практически запретительный режим для российского бизнеса. Те российские предприниматели, которые пытались заниматься инвестированием в экономику Украины, сталкивались и продолжают сталкиваться с огромным количеством бюрократических, законодательных препятствий, в большем объеме, чем это происходит на территории России или, скажем, в той же Белоруссии. Реальный приток российского капитала, больший интерес к Украине может быть только в том случае, если российские предприниматели имели бы те же права хозяйствующего субъекта на территории Украины, как и украинские предприниматели. И наоборот: украинские предприниматели имели те же права хозяйствующего субъекта на территории России, что и россияне. Такой режим существует в отношениях между Россией и Белоруссией. И - безусловно - если бы были, скажем, уравнены гражданские права россиян на Украине и украинцев в России, как это существует в отношениях Белоруссии и России. Это также позволило бы украинцам пользоваться более широкими социальными правами. Сейчас экономические контакты Украины и России держаться на энтузиазме немногих предпринимательских структур, многие из которых имеют "украинские корни". Выходцы из Украины проявляют интерес к экономической ситуации на своей родине. И на этом во многом и держится российско-украинское экономическое сотрудничество.

(Реплика): - Так вот, оказывается, на чем держится российско-украинское сотрудничество! А мы-то, наивные, все надеемся, что кому-то за пределами нашего околотка мы интересны. Так вот вам! Развели нарцисцизм, понимаешь!

***

На самом деле, в окружающем нас мире происходит радикальная автономизация человеческой жизни, в результате которой оказывается, что никто никому уже не нужен: Донецк не нужен Макеевке, Донбасс не нужен ни Украине, ни России, Украина и Россия не нужны - ни самим себе, ни друг другу и никому в мире. И это, процесс, конечно, не экономический (хотя и мы говорили в этой части работы, в основном, об экономике): это - процесс нравственный, процесс психологический. Это - процесс разложения социального организма.

Вы помните, в фильме "По семейным обстоятельствам" герой Дурова неожиданно для всех заявляет: "А почему вы полагаете, что большой семьей жить обязательно плохо? Что плохого в том, что по вечерам вся семья собирается вместе, за одним круглым столом? Дед помогает внуку, внук - деду, сын - отцу? Что в этом плохого, я вас спрашиваю?"

Я не знаю!

Я думаю, что вместе жить лучше, чем по - одиночке. Потому что один человек - ПОЛ-Человека, а три человека - семья.

Так, может пришла уже пора всем вернуться в семью? А, наши "блудные" братья?

Несколько слов о провинциальной политике

Окружающая нас действительность так устроена, что, как бы мы этого не хотели, мы не можем обойтись без политики. О “столичной” политической жизни знают все, о провинциальной - только ее участники.
- Чего же Вы хотели? Ведь решения принимаются “в кабинетах”! – сказал мне однажды влиятельный московский политик.
Ну, что ж. Это верно: сегодняшние решения действительно принимаются “за кремовыми шторами”.
А где они выполняются?

Вот о том, что из себя представляет “местная”, и конкретно – донецкая, политическая жизнь, мы сейчас и поговорим. Смотрите и слушайте!

***

(Сцена на макеевском вокзале).
Жду поезда и Москвы. Мне должны предать посылку с лекарствами для родственника. Телефонная связь с вокзалом отключена, и поэтому, чтобы не опоздать к поезду, приезжать на вокзал приходится за два-три часа до его возможного прибытия. Сижу. Жду. Скучаю. Подходят иеговисты. Подсаживаются к парню сидящему напротив. Парень демонстрирует им свою эрудицию: говорит об эволюции, Дарвине, питекантропах, они ему – тычут в Библию. Люди абсолютно не понимают друг друга: каждый дует в свою дуду, и не слушает собеседника. “Нет, какие они, все-таки, одинаковые, эти сектанты! – мелькает неожиданно мысль. - Вот, сколько их видел – всегда одно и тоже. Всегда подходят две женщины, чуть старше среднего возраста. Одна – маленькая, другая – высокая, худощавая. У маленькой – острый взгляд и неприятное выражение лица. У высокой – в глазах какая-то мечтательность, умиротворенность. Обе малограмотные, обе – несут совершеннейшую чушь. И всякий раз абсолютно уверены в своей правоте! Интересно, их что, подбирают по росту? Или по затуманенным глазам?”
Неожиданно женщина, сидящая на соседней скамейке, решительно заявляет:

- И все-таки при коммунистах сажали!
- А теперь голодаем, что - разве лучше? – тут же откликается старик, проходящий мимо по перрону.
- Раньше ездили, куда хотели, а теперь вот все отпуска дома! – восклицает мужчина рядом со мной.
- Да, лучше бы меня посадили, я бы в коммунистической тюрьме хоть питался нормально! – срывается в крик молодой парень, который, судя по наколкам, знает, о чем он говорит.
- Все равно Кучма на выборах победит, все равно результаты голосования фальсифицируют! – надрывается молодой человек, только что разговаривавший с сектантками.
- Я своего сына в армию не пущу! Кому служить? “Незалежний (независимой – Р.М.) Украине”?
- Нужно формировать рабочие отряды, как в семнадцатом году! – заявляет старик, “прицепившийся” к словам женщины.

Поднимается гвалт, топот, ор. Все почему-то набрасываются на женщину, начавшую этот разговор. Ее обвиняют в национализме. Поносят последними словами. Ситуацию пытается разрядить солидный человек в роговых очках.

- Ему пенсию не платят, – убеждающе воркует он на ухо ошалевшей от незаслуженной обиды женщины. – Вот он и кричит!

Женщина уже сомлела. Она никак не ожидала столь бурной реакции на, в общем-то, совершенно невинные слова.

Я вспоминаю разговор со своей родной тетей, украинкой по национальности. В мой прошлый приезд в Донбасс она заявила: “Наконец-то у Украины своя государственность! А то везде русские, русские! Теперь мы будем сами править в нашей стране!” А в этот приезд, - иное: “Вот сейчас по телевизору показывали старушку, которая “клялась” в верности этому Кучме. “Пусть, - говорит - я живу впроголодь, зато в суверенном государстве!” Так бы и убила эту продажную шкуру! Сколько ей заплатили за такие слова?!”
И вдруг (с недосыпа, что ли?) меня заносит. Я поднимаюсь и начинаю “вещать”. Я говорю, что все беды Донбасса от дурацкой политики правящей политической элиты, что стоит завтра “снять” границу между Украиной и Россией и уже на следующий день всем станет легче, что терпение народа – не вечно, что нужно брать власть в свои руки, нужно проводить национализацию “прихватизированного” народного достояния, надо привлекать к ответственности зарвавшихся политиканов, и так далее, и тому подобное.
Смотрю: ко мне начали подтягиваться люди. Согласно кивают. Машут руками.
И вот у нас уже целый импровизированный митинг.
Вот уже вокруг десятки людей. Еще немного, и мы все пойдем к макеевскому горисполкому призывать местную власть к ответственности.
И в этот момент приходит ожидаемый мною поезд.
Я бегу к десятому вагону, в котором работает знакомая проводница. И толпа – а это было уже что-то около сотни человек – моментально рассасывается.
И я понял, что сегодня нужно Донбассу. Донбассу нужен политический лидер. И все. Все остальное, что называется, “растворено в воздухе”. И то, что в нем растворено – крайне заразительно.

(Разговор с психологом).
Психолог: - Вы ошибаетесь, бунт в Донбассе невозможен!
Еще в первые годы “перестройки” людей разом “продавили” мимо “точки сопротивления” -умозрительной черты, преодолев которую, человек теряет способность к сопротивлению агрессивной внешней среде. Даже если эти обстоятельства угрожают самому его существованию.
Вначале “перестройки” произошел взрыв накопленной в годы “застоя” психической энергии масс. Эта энергия пропала втуне. Она израсходована на строительство многоэтажных коттеджей “новых русских” на обломках Советской Империи. Теперь сопротивление невозможно. Мы больше не “пассионарии” (термин Л.Н. Гумилева: личности, которые движут историю. – Р.М.), мы – умирающая нация. Мы даже не способны бежать с места трагедии. Как этнос, мы – погибаем. И с этим ничего не поделаешь!

(Разговор с близким другом, шахтером).
- Владик, ты пойми, у тебя всего два выхода: или бороться с происходящим, или уезжать из Донбасса!
Друг: - Перестань! Ну, куда я поеду? Кому я там нужен? Тебе-то самому легко, что ли, приходиться в Москве? А здесь у меня дом, хозяйство. Может быть, все-таки, все перемениться? Ведь не может же быть все время плохо! Мы ведь уже столько всего здесь перетерпели…

(Разговор с А.А. Дынгесом, заместителем Председателя Правления донецкого Общества немцев). А.Д.: - Все не так однозначно. Из каждых десяти немецких репатриантов, восемь возвращаются обратно в Донбасс.

(Разговор с шахтером, пострадавшем на аварии в шахте).
Шахтер: - Народ устал от демагогов. Помнишь, был у нас такой “агитатор” и “горлопан” - Болдырев? “Пер” на всех, не взирая на ранги и численность! И где он теперь? Все просто: ему дали квартиру в Киеве. И “кончился” Болдырев. Пропал. “Зник” (укр.: исчез – Р.М.)! “Растворился в воздухе”!
Ничего здесь не будет. Одна пустыня. И ничего с этим не поделать!

(Разговор с экономистом И.Н.Новак). И.Н.: - Последние четыре месяца курс доллара по отношению к гривне сохраняется на одном и том же уровне: что-то около четырех гривень за доллар. Разумеется этот курс – искусственный. Он поддерживается только за счет невыплат зарплат, социальных пособий, пенсий, скрытой и явной безработицы. На Украине грядут президентские выборы. “Под выборы” президентская администрация будет вынуждена оплатить свои счета перед народом: иначе выбирать Кучму никто не придет. Где взять деньги? Очевидно, что, прежде всего, в бюджете. Пенсии и зарплаты выплатят, выборы пройдут, а что дальше? В бюджете денег нет. Западные “спонсоры”, потратившиеся только что на прошедшие выборы сразу денег не дадут. Что делать Правительству? Выход один: включать “печатный станок”! А это значит – гиперинфляция. В России инфляцию сумели остановить за счет неожиданно для всех поднявшихся мировых цен на нефть и нефтепродукты. На Украине промышленность разрушена. Ожидать новых налоговых поступлений не приходиться. Как остановить инфляцию на Украине? Я лично связываю слабую надежду с тем, что огромный сектор экономики Украины это, так называемая, “теневая экономика”. “Теневая экономика” может отчасти амортизировать удар финансового кризиса. Но, как показал недавний топливный кризис, резервы украинской “теневой экономики” относительно невелики. Значит, следует ждать массового разорения украинского “среднего класса”. У крупных донецких предприятий есть свои маркетинговые службы. Кого в этом случае вы с Гужвой будете консультировать? (О разговоре с И.Гужвой – см. в предыдущем разделе. – Р.М.)

(Разговор с обозревателем “Донецкого Кряжа”, Дмитрием Корниловым).
- Кто, по - Вашему, победит на украинских президентских выборах?
Д.К.: - Безусловно, Кучма! Слишком много денег перевели на счет его избирательного штаба! - Вы думаете, что деньги в этом вопросе решают все?
- Я думаю, что в этом вопросе деньги решают многое!

(Разговор с московским политологом).
Политолог: - Администрация Ельцина “поставила” на Кучму. Если на Украине победит Кучма, это послужит укреплению позиции Ельцина. И еще одно: американцы не пожалеют ни денег, ни сил, чтобы обеспечить победу Кучмы на Украине. Они не перед чем не остановятся. И это нужно иметь в виду!

(Фрагмент интервью Директора Института диаспоры и интеграции, К.Ф.Затулина).
К.З.: - По нашим данным, около 200 экспертов из России работают сейчас на кампанию Президента Кучмы. Причем финансируется эта кампания такими вполне “российскими” предпринимателями, как Борис Березовский и некоторые другие… Если, вопреки тому, что 70% избирателей Украины по нашим данным категорически против проводимой им политики, на президентских выборах на Украине победит Л.Д. Кучма, в этом случае, я думаю, ничего существенного в России не произойдет. И это вполне понятно: в России к Кучме уже привыкли; слово Кучмы в России никак не весомо, и даже попытки Кучмы повлиять, если таковые возникнут, вряд ли окажутся успешными.
Если же на Украине победит кандидат от оппозиции, в этом случае влияние на развитие событий в России будет самое серьезное. Такая победа дополнительно укрепит оппозиционные партии в России. И особенно те из них, которые находились в дружественных отношениях с оппозиционным кандидатом в президенты Украины.

(Разговор в Макеевском горкоме КПУ).
Коммунист: - Если на выборах победит Кучма, я лично считаю, что нужно будет формировать рабочие дружины и брать власть вооруженным путем. “Играть в демократию” на фоне вымирания народа и дальше – преступно. Сам народ нам этого не позволит!

(Разговор со сборщиком подписей за выдвижения Александра Мороза).
Сборщик (говорит кому-то по телефону): - Да, мне на политиков наплевать. Все они “одним миром мазаны”. Но меня попросил мой начальник. Он – хороший человек. Он помогает мне, а я – помогаю ему. А подписи можно давать сразу за несколько кандидатов. Это законом не запрещено. А потом: какая разница, что подписывать – все равно побудит Кучма! Так пусть ему хоть нервы “помотают”!

(Разговор с анонимным собеседником).
Аноним: - В избирательный фонд Кучмы перечислены деньги, составляющие в сумме полтора-два бюджета Украины. Предполагается, что в самый канун выборам старушкам и старичкам единоразово выплатят небольшие суммы “в подарок” от Леонида Даниловича.
- Как вы думаете, люди эти деньги возьмут?
- Конечно, возьмут! Но это отнюдь не означает, что они проголосуют за Кучму.

(Разговор в редакции одной из донецких газет).
Редактор: - Нам уже звонили из областной администрации, просили дать информацию о том, что рейтинг Кучмы в Донбассе резко повысился.
Иностранный журналист: - А мне звонил с той же просьбой мой непосредственный начальник из агентства, где я работаю. Я ему говорю: “Если я помещу такую информацию, мне люди руку подавать перестанут!” А он – мне: “А Вы подумайте, подумайте! Безработных журналистов нынче много!”

(Разговор в администрации области).
Сотрудник администрации: - Постоянно получаю “нагоняи” из Киева. Требуют всячески поддерживать выдвижение Кучмы. А между тем, основную массу денег отправили через Благотворительные Фонды. Получается: мы работаем, а сотрудники Фондов денежки получают

(Ремарка). Совсем недавно я звонил по делам в Донецк. Рассказывают: “Весь город обклеен рекламными плакатами Кучмы. В том числе один из них повесили на щит городского цирка, между плакатами “Гости из поднебесья” и программой выступления хищников. Надпись на плакате Кучмы гласит: “Он один из нас!””.
Как говориться: “Без комментариев!”

(Разговор у подъезда донецкого Фонда поддержки прогрессивных реформ).
- Здравствуйте! Как мне встретиться с руководителем Фонда?
(Заместитель председателя): - А вы откуда?
- Я из московского института.
- Понимаете, к нам сейчас многие ходят, просят денег…
- Мне не нужны ваши деньги!
- Понимаю. Вам нужна информация.
- А что, разве донецкий Фонд поддержки прогрессивных реформ – закрытое учреждение, разве это – режимный объект?
-Председатель не может вас принять!
- И на том “спасибо”!
(Иногда отсутствие информации больше говорить о деятельности учреждения, чем многословные официальные речи)!

(Разговор в человеком, близким к облгосадминистрации).
Аноним: - Донецкий Фонд поддержки прогрессивных реформ создавался под нужды главы обладминистрации Януковича. Его создавала профессура из Донецкого политехнического университета. Теперь в процесс распределения бюджетных денег вмешались люди из ДонДУ. Так возник Фонд социальной защиты. Его главная задача – обеспечить победу Кучмы на президентских выборах. Если Кучма победит, глава Фонда, Лыков Владимир Васильевич, прейдет на работу в обладминистрацию, если проиграет – лишиться “кресла” Директора Института повышения управленческих кадров. Нынче Фонд социальной защиты резко “набирает обороты”. Лыков купил себе здание по “офис” в центре Донецка возле бывшего гарнизонного магазина, в Макеевке Фонд оказывает спонсорскую поддержку газете “Вечерняя Макеевка”, проводит всякие юбилейные мероприятия. Денег тратиться – ужас! Народных денег, которые “выбрасываются на воздух”. А как бы они пригодились рядовым донбассовцам!

(Разговор в Донецком обкоме КПУ).
Коммунист: - При созданном Фонде социальной защиты работает штат освобожденных чиновников, которые собирают подробнейшую информацию о соперниках Л.Кучмы. Чиновники обладминистрации всерьез опасаются, что, в случае, если к власти на Украине придет любой другой человек, кроме Кучмы, их ждет суровая расплата за те деяния, которые они натворили: за разворовывание общенародного достояния, за издевательство над трудящимися людьми, за уничтожение культуры, проч. Поэтому под диктовку обладминистрации, Кабинета Министров Украины, донецкие предприятия заставляют перечислять крупные средства на выборы ныне действующего Президента. К примеру, руководство Авдеевского коксохимзовода заставили перечислить на счет Фонда социальной защиты пять миллионов гривень, оставив работников этого предприятия на долгое время без заработной платы.
Вот такие, с позволения сказать, “методы борьбы за избирателя” применяет Леонид Данилович Кучма!

(Pеплика): В приемной Фонда “Социальная защита” я встретил бывшего Первого секретаря Чевоногвардейского райкома ВЛКСМ. Я его узнал. Он меня, видимо, нет. Но решил, наверное, что я тоже из “номенклатуры”: он встречал меня раньше в областном Доме политпросвещения. Заговорчиски подмигнув мне, как “своему”, он “возвестил”: “Я теперь возглавляю отделение Фонда в Макеевке. Созданы также районные отделения. Везде расставлены “наши люди”. “Людей со стороны” не берем. Я думаю, что после выборов Фонд не развалится: слишком много денег!”
Вот такие, значит, у Донбасса перспективы!

(Разговор с донецким политологом).
Политолог: - И все-таки, киевские аналитики переоценивают возможности Леонида Кучмы быть переизбранным на пост Президента Украины. Они, главным образом, рассчитывают на “мощный удар” по сознанию избирателей средствами массовой информации. И для такого вывода у них, казалось бы, есть все основания: ведь именно подобный “удар” по сознанию избирателей привел к власти в России крайне не популярного в начале предвыборной “гонки” Бориса Ельцына. Но в данном случае аналитики ошибаются.
Дело в том, что украинские масс-медиа в значительной степени разобщены. Судите сами: только в Донецке работают каналы “Интер” (которая включает в себя программу “Регион”), Областное телерадиообъединение, ТРК “Украина”, “7x7”, “СКЭТ” (краматорское телевидение), “Орион” (макеевское телевидение), макеевская государственная телерадиокампания, TV-32 (славянское телевидение) и множество других. Сами “телевизионщики” - люди, которые непосредственно делят с донбассовцами все тяготы нелегкой украинской жизни. “Телевизионщики” так же, как и все в Донбассе, люто ненавидят Леонида Кучму. Для того, чтобы заставить их “проголосовать” за Кучму, нужно каждому из них дать “на лапу”. Где Кучма возьмет столько денег, чтобы подкупить всех “телевизионщиков”? В сущности, он может опереться только на государственное телевещание. А украинские телепрограммы в Донбассе практически никто не смотрит: люди не любят смотреть передачи на украинском языке. Значит, расчет на средства массовой информации, скорее всего, не оправдается.
Я думаю, что в Донецкой и Луганской областях победит, конечно же, П. Симоненко. Однако это отнюдь не означает, что Симоненко станет Президентом Украины. Скорее всего, Л. Кучма и П. Симоненко придут к финишу “предвыборной гонки”, что называется, “ноздря к ноздре”. А вот на последнем этапе, путем известных манипуляций избирательными бюллетенями, президентская администрация будет стараться обеспечить победу Кучмы.
И это очень плохо. Ибо Кучма, на самом деле, не пользуется доверием большинства избирателей. Сразу по приходу к власти, он столкнется с неизбежными трудностями, вызванными тратой бюджетных денег на выборные нужды. И на Украине начнется и финансовый, и политический кризис. Этот кризис уничтожит Кучму как значимую политическую фигуру. Его последствия могут быть самыми непредсказуемыми. В сущности, стране грозит хаос. И как избежать такого развития событий я в настоящий момент не вижу.

(Спич). Смотрел на днях телемост “Киев-Москва”. И все-таки в осуществлении государственной политики в отношении Украины, в Москве, на мой взгляд, совершается фундаментальная ошибка. Более того: неверна, как думается, сама парадигмальная установка, обусловливающая подход российской политической элиты к проблематике российско-украинских отношений. А именно.
Россияне исходят из того, что центр политической жизни Украины находиться в Киеве. Россия и Украина, с их точки зрения, абсолютно самодостаточные в политическом отношении величины. Именно поэтому К.Ф.Затулин в ходе телемоста интересуется, почему в Киеве, где раньше было более пятисот школ, в которых преподавание проводилось на русском языке, теперь таких школ осталось всего девятнадцать, а Кравчук в ответ заявляет, что в Москве, в которой проживает более пяти миллионов украинцев, украинских школ нет вовсе. И горделиво оглядывается вокруг. Затулин, таким образом, якобы отстаивает интересы русских на Украине, а Кравчук якобы – интересы украинцев в России. Идет беспредметная и бесперспективная полемика. И конца ей и быть не может.
А дело все в том, что национальная проблематика – это не та область, в контексте которой вообще можно прийти к взаимопониманию. Вероятно, классик, на самом деле, был прав, утверждая, что национализм – последнее прибежище негодяев. Национальная идея (почитайте у Н.Бердяева) в принципе чужда российскому (в широком смысле этого слова) народу. Мы привыкли жить в Космосе, мы стремимся служить Богу. И поэтому нам наплевать на мелкие местечковые страсти современных феодальных князьков.
И в этом своем презрении к дележу божьей земельной собственности мы находимся абсолютно на уровне мирового сознания. Судите сами: кто из крупных людей современности осознает себя исключительно русским, евреем, японцем или, скажем, татарином? Все серьезные ученые, литераторы, художники называют себя “человеками мира”. И это правильно. Ибо в эпоху реактивных скоростей и освоения околоземного пространства глупо ограничивать свое земное присутствие километрами государственной границы национальных государств. Люди, особенно люди конца XX века, - не черви, копающиеся в “суверенном” огороде. Мы существуем одновременно и в виртуальной реальности, и в жизни Духа, и в Истории, и в Природе. А нам предлагают отдавать свое время – самое большое богатство нашей жизни – на потребу заинтересованным политиканам во имя утверждения плоскостного варианта развития человечества. Пошло и мало осуществимо!
Современной политической элите выгодно огораживать свое жизненное пространство: разделенным народом легче управлять, отбившуюся от отары овцу, легче заарканить и остричь. Вместе с тем, если мы совсем потеряем “чувство локтя”, мы станем совершенно неуправляемыми, а потому опасными для правящей элиты, которая кормиться “от нашей шерсти”.
Поэтому практически каждый видный политолог, с которым мне привелось разговаривать в Москве о Донбассе, говорил мне о том, что русско-культурный Донбасс должен оказывать влияние на “свою” столицу – Киев, с тем, чтобы добиваться более благоприятных условий для проникновения российского капитала на Украину, что нельзя допустить дальнейшую регионализацию суверенной страны, что это может “бумерангом” вернуться в саму Россию, которая сама имеет около сорока спорных приграничных территорий с сопредельными странами.
Абсолютная чушь! (Нет-нет! Не тезис о территориях, конечно! Глупым мне представляется сам подход!)
Людям, рядовым обывателям уже завтра станет легче жить, если в одночасье границы между, скажем, Россией и Украиной исчезнут. Благосостояние народ – вот мерило правомерности политического подхода к исторической действительности. Хорошо живет народ – правильная у государства политика; плохо – отвратительная. Нынешняя российская государственная политика – прямо противоречит жизненным интересам и украинского, и российского народов. И спорить здесь не о чем!
Поэтому ответственные политики должны сегодня не призывать русско-культурные окраины оказывать влияние на национальные центры с тем, чтобы сделать политику последних более благоприятной для России (такой подход – не более чем утопия: Часть всегда тяготеет к Целому, и Центр всегда “переспорит” Провинцию), а наоборот: нужно оказывать всемерную поддержку русскоязычным регионам стран СНГ с тем, чтобы вернуть последние в “зону ответственности” Российской Федерации. Центром должна оставаться Москва. И только в этом случае дело сдвинется с места.

- Так, что же, нужно возрождать Империю? – спросят у меня “отъявленные” демократы?
- Нужно возрождать те условия существования, которые – как показала История - наиболее благоприятны для нашего народа. – отвечу я им. - А как их назвать – Империя или Конфедерация – все это вопросы вторичные. Энтропийные процессы нужно трансформировать в негэнтропийные – вот, что самое главное! А название свершившимся фактам, мы со временем, конечно, придумаем. В чем-чем, а в этом опыт у нас, как известно, обширный! Спасать нужно страну, спасать нужно конкретных людей, и не нужно заниматься политической схоластикой. Только так мы выживем. И иначе – просто умрем, перестанем существовать, как самостоятельный исторически значимый этнос. Поэтому, первое, что сегодня нужно делать: менять политическую элиту, вначале в России, а затем, и на Украине. Нудно менять подходы к формированию политики российского руководства в отношении стран СНГ. И для осуществление этого дела не нужно жалеть ни сил, ни времени, ни средств.

Впрочем, как кажется, и другого выхода у нас нет!

(Реакция И.Гужвы, Заместителя Главного редактора донецкой газеты "Салон Дона и Баса").
И.Г.: - Вообще говоря, Роман, все очень категорично у тебя написано. На самом деле, к сожалению, донецкое население полностью дезориентировано и уже не верит никому и ничему. Идея объединения с Россией в последнее время не есть определяющая в умах населения Донбасса, хотя большинство народа все еще выступает за Союз. Это есть главный парадокс Донбасса. Главные идеи сейчас в обществе – это как выжить с опорой на собственные силы. А в какой стране это будет происходить - на Украине или в России – не суть важно. Каждый надеется только на себя, и политической географией интересуется все меньше и меньше.
Ну, что я могу на это сказать? "История нас рассудит!"

***

И самое последнее.

Если открыть Атлас мира и посмотреть на Донецкую область как бы “с высоты птичьего полета”, то нетрудно убедиться, очертания ее административных границ напоминают абрис протянутой человеческой руки. Это – трудовая ладонь. Муза истории, Клио, знает, что она, эта ладонь, способна сжимать и тяжелый молот, и горячий приклад винтовки. Сегодня донбассовцам предстоит нелегкий выбор: они выбирают Президента Украины. Но выбор предстоит и всем нам, россиянам, ибо именно от нас в настоящее время зависит, каким ракурсом обернется к России протянутая на карте человеческая ладонь. Будет ли это дружеским рукопожатием, вражеским кулаком или презрительной фигой. Это – повторяю – зависит именно от нас, россиян.

Пока зависит.

Так что, как любит говорить В. Познер: “Выбирайте! А то опоздаете!”